Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
Теперь я уже близко к ней. Так близко, что почти различаю ее нежные черты под слоями тени.
– Я считал, что должен выбирать между тем, быть ли мне мужчиной или быть королем. Между тем, спасти ли тебя или спасти мой мир. Но теперь я знаю правду. Выбор есть только один.
Она смотрит на меня снизу вверх, эти золотые глаза слишком яркие и слишком чужие. Но она все еще там. Я должен в это верить. Я должен верить, что она меня слышит.
– Ты и есть мой мир, Фэрейн.
Она не вздрагивает, когда я протягиваю руки, когда обхватываю ее темный пульсирующий силуэт. Здесь, в этом царстве духа, стоя между жизнью и смертью, я прижимаю ее к своей груди и надеюсь, что она слышит, как далеко, в мире живых, бьется мое сердце.
– Я выбираю тебя. Не Мифанар. Не Подземное Королевство. Я отрекаюсь от всего остального. Пусть их забирает дракон, пусть все прочее рухнет и сгорит! Я все равно выберу тебя. Мою любовь. Мою королеву. Мою Фэрейн.
Глубокий, ужасный рев. В реальном мире земля содрогается, а тело мое пошатывается, его швыряет на острые грани ее тела. Я стискиваю ее там так же крепко, как и здесь, прижимаю к себе вопреки всему.
И шепчу ей на ухо:
– И теперь я умоляю: выбери и ты меня. Здесь, в самом конце всего, выбери меня.
Глава 43. Фэрейн
Мое сознание протянулось в миллион разных сторон.
Я чувствую Мэйлин, испускающую последний вздох, лежа на краю того утеса, пока ее кровь питает урзул, а ее яростный путь наконец-то проходит полный круг. Где-то в другой точке пещер принц Сул выкрикивает приказы, веля семьям держаться друг за друга, пока очередное землетрясение обрушивает камни им на головы. Трольды, рассеянные по Подземному Королевству, отчаянно цепляются за жизнь, их эмоции вопят, но не могут пробиться через мой джор. На улицах Мифанара каменные мужчины, женщины и дети ничего не чувствуют, пока их мир рушится вокруг них.
Я вижу их. Я с ними, со всеми ними одновременно. Столь же вездесущая, как и боги, одарившие меня.
Но я также и здесь. В центре разрушений. Лицом к лицу с Арраог.
Она борется со мной, противостоит мне своими пламенем и яростью. Ее глаза полыхают белым жаром, расплавляют каждый слой камня, которым я их оборачиваю. Каменные стены плавятся, урзул становится жидким. На корке ва-джора, сковывающей ее громадные конечности, образуются трещины. Через них сияет все тот же раскаленный добела жар. Ярость, боль, печаль – все столь непознаваемых масштабов, что слова теряют всякий смысл. Даже весь урзул этого мира не может дать мне той силы, что нужна, дабы ее остановить. Мне удалось только на миг сдержать давление.
А когда произойдет взрыв, это королевство будет уничтожено.
Но я родилась, чтобы сделать это. Такова воля богов, такова причина, по которой они наделили меня этим даром. Я не отступлю. Она ломает слои ва-джора, а я возвожу их заново, один за другим. Борюсь, потому что больше ничего не осталось. Только эта борьба, эта последняя схватка.
«Фэрейн!»
Фор.
Как же я раньше его не почувствовала? Как же смогла не ощутить его приближения? Быть может, так вышло потому, что я боялась этой самой реакции, которая сейчас проносится по моей душе, подрывая защищающий меня джор. Я должна остаться здесь, остаться в этом пространстве. Только я и Арраог, мой великий враг. Я не…
«Фэрейн, это не ты. Это темное нечто – не то, чем ты должна быть».
Его голос, подхваченный резонансом урзула, долетает до меня из сотни тысяч разных мест одновременно. Он раздражает меня, оттаскивает мое внимание прочь от того места, где оно требуется. Я его вижу. Стоящего там, в лесу урзула. Он нашел меня. Или, скорее, нашел тот кластер кристаллов, что покрывает то хрупкое тело, которое когда-то вмещало все мое существование. Он стоит, прижав руку к тому, что когда-то было моей грудью, как будто пытается отыскать сердце, которое больше не бьется. Что он делает? Зачем сотрясает воздух? Разве он не видит, что я не то, чем была раньше? Разве не видит, что я преобразилась, перешагнула на новый уровень?
Я не должна его впускать. Не должна быть слабой.
Через кристаллы я посылаю ответный выброс резонанса, достаточно сильный, чтобы его ошеломить, чтобы оборвать эту связь между нами. Но тот словно проходит поверх него, как волна, оставляя его нетронутым. Его голос звучит у меня в голове, искренний и умоляющий, и я… к моему стыду, какая-то небольшая часть меня слушает. Слушает, пока Арраог ревет, а мир сотрясается. Слушает, пока Фор изливает душу, каждое его слово звенит цепочкой чистых, кристальных нот. Слушает, пусть даже я и знаю, что должна отвернуться.
«Фэрейн – это все, что мне когда-либо было нужно. Фэрейн, с ее успокаивающим прикосновением и ее невероятной эмпатией».
Он ошибается. Он так ошибается! Красивые слова, но такие неправильные, такие глупые. Та версия меня была ничем. Жалкой, бесполезной. Парией.
Но его голос настойчив. Я слышу его, пускай и не вижу, как шевелятся его губы. Слова Фора долетают до меня со всех сторон разом, заполняя все мое сознание.
«Я выбираю тебя, Фэрейн».
«А теперь выбери меня».
«Выбери меня».
«Выбери меня».
Он заключает меня в объятия. Я теперь слишком велика, чтобы меня можно было обнять, я разостлана по всему его миру. И все же я каким-то образом оказываюсь прижата к его груди, слушаю биение его сердца. Не дикое, отчаянное биение того, кого вот-вот раздавит насмерть. Это размеренная пульсация, она даже сильнее, чем пульсация кристаллов. Выверенный ритм, который не будет нарушен.
«Ты – все, что мне когда-либо было нужно. Твоя сила. И твоя слабость».
Это не может быть взаправду. Наверняка дело в жаре, в давлении, в отчаянии моей ситуации, раз у меня в голове возникают подобные галлюцинации.
Но что, если это правда?
Что, если прежняя Фэрейн – не эта Фэрейн, состоящая из камня, – что, если бы она была здесь? Что бы она сейчас делала, оказавшись нос к носу с драконом и концом мира? Ее сила не была истинной силой. Это была слабость. Она сломила ее, сделала ее маленькой. Может ли быть так, что ту силу просто не предполагалось использовать саму по себе? Может, задумывалось так,
