Ведьзмарский лес - Иванна Осипова
— Какая ты у меня горячая девочка. — Глаза эрргла сияли, смотрели с нежностью, вся строгость на время пропала.
Ула ясно видела, что перед ней не только лорд Скоггард. Более резкие черты лица, взгляд, движения — во всём проступала вторая суть Дагдара. Может быть, другую это бы напугало, но не её.
— Дар… — Она сладко выгнулась, смотря прямо туда, куда приличным девочкам смотреть не положено. — Дааар. — Ула призывала к себе владыку древнего народа.
— Да, моя родная. — Он перестал мучить её и поцеловал большой пальчик на ноге. — Я весь принадлежу тебе.
Скоггард снова и снова угадывал любой порыв жены. Ула закрыла глаза, ощущая поцелуи, поднимающиеся выше и выше. Дагдар стал для неё заботливым садовником, выращивающим редкий и хрупкий цветок. Точно мелодия, рождённая флейтой, проникала под кожу, в самую глубину, трепетала, билась с каждым ударом сердца, как тогда, в беседке, когда лорд Скоггард играл для жены. Ула снова была маленьким семечком, и Дагдар помогал ей набрать силу, взращивал, ухаживал, не позволял угаснуть. Она прорастала, становясь бутоном, готовым раскрыться. Дар всё время находился рядом, заботливо касался тугих лепестков, был терпелив и чуток. Ула полностью раскрылась перед ним, зацвела, отдавая всё, что у неё было, принимая каждое движение, признавая право Дагдара получить эту награду.
Не разрывая взгляда, они смотрели в глаза друг другу. Дар нависал сверху, но Уле совсем не было тяжело или неудобно, наоборот, она желала чувствовать его сильнее, что казалось уже невозможным. Ула бесконечно стремилась к мужу, вцепившись руками в плечи, приподнимаясь, чтобы получить как можно больше поцелуев и той свежести, что дарит любовь эрргла. Она уже и забыла, что в какой-то момент, очень недолгий, стянуло болью, Дагдар тут же поймал её стон губами, целовал так нежно и волнительно, что Ула и не заметила, как привыкла и пожелала от него большего. И они оба потерялись среди любовного жара.
Не выдерживая наивысшей точки, Ула уткнулась лицом в плечо Дагдара, прикусила солоноватую, пахнущую молодой зеленью кожу, чтобы скрыть рвущийся из самого нутра крик. Она не видела его лица, но услышала, как муж низко зарычал, забирая её себе навеки.
Дальше они лежали в странном, бесконечном полусне, где Ула постоянно ощущала Дагдара рядом, его поцелуи, руки, всего его, ставшего центром мироздания. Она тоже медленно касалась Дара, не разбирая, не глядя, только бы чувствовать, подтверждать для самой себя его присутствие. На короткий срок они задремали, а когда Ула очнулась, то встретилась с серыми, невероятно спокойными глазами Дагдара. Приподнявшись на локте, он смотрел на неё.
— Что? — Она покраснела: запоздалое смущение всколыхнулось в душе.
В жарко протопленной комнате они лежали, не прикрывшись и краешком одеяла, сбившегося в ногах.
— Хочу смотреть на тебя, — по-доброму передразнил он её. — Всегда. — Взгляд сделался серьёзным и тревожным.
Большая ладонь легла на подвеску на груди Урсулы. Закололо иголочками мороза, приятно и призывно. Ула перевела взгляд на руку мужа, ту самую, несущую следы ипостаси эрргла. Глаза её широко раскрылись.
— Дар! Твоя рука…
Она провела ладонью по предплечью, наблюдая, как светлеет кожа, как витые изгибы и узлы растворяются под пальцами. Стоило Уле отвести руку, как проступали зеленоватые сплетения, а кожа темнела.
— Не знаю, что и сказать. — Ворчливость вернулась к лорду Скоггарду.
— Твоя болезнь. — Восхитившись собственными возможностями, Ула подскочила на постели. — Она обратима! Смотри, ипостась возвращается, но немного отступила по краям.
— Тебе придётся постоянно обнимать меня. — Хитро улыбаясь, Дагдар притянул жену к себе. — Об остальном пусть Эилис задумывается. Ни о чём не хочу думать сейчас. Только о тебе. Чувствовать тебя, любить.
— Я согласна. — Притворно вскрикнув, она с удовольствием поддалась и упала в желанные объятия, жарко целуя Дара.
— И правда — горячая девочка. — Он никак не хотел отпускать Улу, ласкал, пробуждая желание. — Укусила меня.
Несколько минут они резвились в постели, точно молодые волчата, смеясь и совсем перестав стесняться друг друга. Ночь давно перевалила на вторую половину, подступало утро, а Ула чувствовала себя полной сил. Время летело незаметно.
— Тря дня, — прошептала Урсула, потёрлась щекой о щёку мужа, чувствуя пробивающуюся щетину.
За окном посерело, рассвет неохотно окрашивал небо в бледно-розовый цвет, который быстро растворился в серой же дымке. Дождь нещадно бил в окна.
— Дождь. Надеюсь, он поможет нам, — ответил тем же мыслям Скоггард.
— Всё должно получиться. — Она уверенно взяла его за руку, переплела пальцы.
— Эти дни с тобой рядом будет охрана, — медленно проговорил Дагдар. — Не выходи лишний раз никуда. Погода плохая, есть причина сидеть в комнате.
— А ты? — Сердце Улы сжалось от предчувствия разлуки.
— Эилис поможет мне скрыться. Дня на два. Сама говоришь, что Личварды сговорились…
— Правильно. — Она сломала в себе недовольство и тоску. — Не рискуй.
Дагдар провёл ладонью по её щеке, несколько раз поцеловал.
— Ты не будешь одна, Ула. Помни, что я всегда смотрю на тебя. Одиночество не коснётся твоего сердца. Я люблю тебя.
— Люблю. — Шёпот Улы потонул в долгом поцелуе.
— Пора, родная. Лучше уйти, пока совсем не рассвело.
Скоггард с сожалением отпустил жену, поднялся, а она невольно потянулась следом, привставая в постели, застыла, сидя на коленях. Ула сидела обнажённая, не чувствуя никакой скованности или стыда, она и не понимала сейчас, что одежды на ней нет. Напряжённо смотрела, как Дар натягивает брюки, рубаху, снова любуясь линиями его тела. Теперь они принадлежат друг другу. Дагдар полностью её. Только бы побороть Личвардов, и никто не встанет на их пути к счастью. Мысли путались в голове растерянной Улы.
Дагдар застёгивал камзол на все пуговицы, до самого подбородка. Лицо его уже сделалось строгим и суровым. Он намеренно старался не смотреть в сторону постели. Рука Урсулы невольно легла на живот. Ей сильно захотелось, чтобы у их любви было продолжение — ребёнок Дагдара. Раньше бы Ула посмеялась над подобной глупостью, хотя как леди земель всегда знала, что это часть её роли, её обязанность.
— Дар, — позвала
