Неумолимая - Карен Линч
Мы достигли дальней стороны озера, и я оглянулась, ожидая увидеть здание, но видела лишь маленький дворик, уютно расположившийся среди деревьев. И я, без пояснений Эйны, поняла, что это – магия фейри.
Мы вернулись во двор и прошли через свисающие лозы в залитую солнцем комнату с удобными диванами и низким столиком, на котором стоял кувшин с соком и два стакана. Эйна налила мне стакан сока, и я сделала глоток, наслаждаясь сладостью, подобной которой не существовало в человеческом мире. Я откинулась на мягкие подушки, довольно выдохнув. Что-то особое было в этом месте, ощущение спокойствия, которое проникало в каждую пору тела и уносило все тревоги и страхи из головы. Впервые за десять лет, когда мой мир раскололся на части, я не чувствовала ни страха, ни одиночества, – я чувствовала себя как дома.
Я не знала, сколько мы просидели за разговорами. Эйна рассказала мне, как пара шелки вытащили меня из океана и позвали ее, признав во мне своего сородича. Я призналась, что смутно слышала голоса, пока находилась без сознания, и она сказала, что фейри ухаживали за мной, потому что меня могла спасти только их магия. Тот же кинжал, которым я убила Илая, вонзили в меня. Для Мохири кровь вампира – просто кровь, но для фейри кровь демона могла означать лишь смерть. Эйна сообщила, что, по мнению фейри, именно демоническая сущность позволила моему телу безвредно впитать в себя кровь Илая.
Я задавала множество вопросов, а она ответила на каждый из них. Рассказала мне об ундинах и о том, как редко встречаются потомки женского пола, рожденные от ундины и человека. И поскольку ундины были женщинами, их силы передавались только потомкам женского пола. Я почувствовала огромное облегчение, узнав, что у меня не возникнет внезапного желания поселиться в ближайшем пруду.
– Все эти годы я контролировала Мори благодаря силам ундин?
– Да. Демоны боятся магии земли не только из-за ее силы, но и из-за чистоты. Именно по этой причине демоны ненавидят нас с начала времен. Но ты, вероятно, первая в своем роде: полуфейри, полудемон, а твои способности ни на что не похожи. Твое существование практически невозможно, но вот она ты, здесь. Ты еще слишком юна. Только время покажет, что это будет значить для тебя. Ты – диковинка, даже для нас.
– Зачем вам или любой другой фейри помогать мне? Разве вы не боитесь моей демонической крови?
Эйна улыбнулась и покачала головой, взмахнув своими рыжими кудрями.
– Кровь фейри в тебе намного сильнее крови демона, иначе ты не смогла бы сдержать демона. Ты, скорее, одна из нас, чем одна из них.
Мне не нравилось говорить о моей демонической сущности, поэтому я попросила рассказать об ундинах побольше. Она с радостью согласилась. Эйна поведала, что у всех духов природы общие способности и есть особенные, характерные для их стихии. Духи жили вечно, если только не решали отказаться от бессмертия. Они обладали даром исцеления и могли подпитываться магией земли-матушки. Были единственными существами в мире, которых по-настоящему боялись демоны. Ундины могли также управлять водой, создавать и контролировать ураганы. Будучи лишь наполовину ундиной, я могла не узнать, какие способности духов природы унаследовала, пока они не проявятся, – если такое вообще когда-нибудь случится. Эйна сказала, что если моя целительная сила и указывает на что-то, то могут быть и другие способности, и она поможет мне, когда придет время.
В дополнение к способностям духов природы и ангельскому голосу ундины – настоящие ундины, а не полукровки, как я, – обладали неземной красотой, которая оказывала поразительное воздействие на людей. Женщины чувствовали угрозу и мгновенную неприязнь к ундинам, в то время как мужчины могли сойти с ума от страсти и желания. Столь сильные эмоции влияли на представителей мужского пола двумя способами: они либо влюблялись по уши и становились их защитниками, либо поддавались темным порывам, что проявлялись в насилии.
Заметив мой испуганный взгляд, она заверила, что только чистокровная ундина могла столь сильно воздействовать на мужчин, а мое смешанное происхождение значительно снижает влечение. Это заставило меня почувствовать себя немного лучше. И объяснило, почему я не дружила с девушками. Подтолкнуло проанализировать все отношения, которые меня связывали с мужчинами, и то, что я обнаружила, меня совсем не обрадовало. И Роланд, и Питер сознались, что когда-то были влюблены в меня; дали мне понять, что я нравилась всем парням в школе, когда только переехала. Скотт был одним из них, и его чувства ко мне явно стали мрачными после того, как я отвергла дружбу. Потом был Грег, который по неведомой причине решил подружиться со мной и который, если верить словам Роланда, угрожал каждому мальчишке в школе, заставляя их держаться от меня подальше. И я не могла не вспомнить Фрэнсиса, который презирал меня только потому, что я существовала. Неужели моя ундинская природа заставляла его испытывать такую неприязнь?
И, наконец, был Илай, который после одного короткого разговора стал настолько одержим мной, что умер, пытаясь заполучить меня. Я вздрогнула, хотя и знала, что он умер и больше не сможет мне угрожать. Я узнала у Эйны, могут ли вампиры быть подвержены влиянию ундин, и она мягко кивнула.
– Вампиры когда-то были людьми, поэтому они восприимчивы не меньше остальных, но это не любовь, а мрачное желание овладеть девушкой и причинить боль. Не то чтобы они не могли исполнять свои желания с ундиной.
Прекрасно, и что же оставалось мне?
– Может ли вампир понять, что я наполовину ундина? Илай сказал, что я понятия не имела, кем была.
– Если он попробует на вкус твою кожу или кровь – да. Вампир не будет связываться с чистокровным духом природы, но ты пока слишком юна и слаба, по сравнению с одним из нас. – Ее улыбка померкла. – Пусть они и боятся нас, но наша кровь для большинства демонов как наркотик, вызывающий обостренное чувство привязанности.
– Что? – Я чуть не подскочила с кресла. – Хотите сказать, моя кровь действует на демонов как чертов афродизиак? Хуже уже и быть не может, да?
– Образно говоря, – прямо ответила она.
– А что насчет других полудемонов, типа Мохири? Только не говорите, что мне и от них отбиваться придется?
Я подумала о Николасе, о том, как чрезмерно он
