Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
Я чувствую другие живые души этого королевства, все их маленькие и трепещущие страхи. Трольдов, прячущихся в своих рушащихся домах. Вогг, мечущихся по своим обваливающимся кавернам. Сумеречных кошек, пещерных пауков, тонкокрылых олков, делающих последние вдохи, почти совсем вымерших. Я чувствую их всех внутри себя. Они мои, а я – их, пускай они могут и никогда не узнать обо мне.
Я спасу их всех.
Я ныряю глубже. В горячие, сокрушающие глубины. Это тоже разом и похоже и не похоже на мой сон о падении. В том сне моя плоть не могла вынести жара. Но я больше не та плоть. Я камень. Я кристалл. Я древняя, вневременная и непроницаемая. А потому я ныряю, мчусь на вибрациях урзула до самого расплавленного ядра, где корчится Арраог.
Она огромна.
Слишком огромна и слишком кошмарна, чтобы ее можно было сдержать в этом теле.
Она идея – непознаваемая величина. Красота и ужас, созданные, чтобы танцевать по обширности пространства и времени. И все же вот она, придавленная этим миром камня, который сковывает, но не может ее удержать. Не навсегда. Она сгибает один коготь – и новый разлом раскрывается вдоль наружной корки. Она ревет – и клубы ядовитого газа вздымаются, заполняя туннели смертоносными облаками. Но куда хуже ее размеров или яда – гнев. Он разносится во все стороны – огненный вихрь из глубин ада. Он бы испепелил меня в один миг, если бы я не была рассеяна по мерцающему урзулу. А в таком виде ей до меня не добраться.
Но она знает, что я здесь.
Я чувствую тебя, создание праха.
Я чувствую тебя здесь, в моей темнице.
Она изворачивается, давит на каменные стены. Каверны сотрясаются, рушатся города. Вокруг нее закипает жар, расплавленный камень капает с каждой громадной чешуйки. Она поворачивает свой безумный, вращающийся глаз во все стороны, как будто бы может меня увидеть, как будто я нечто, что в принципе можно увидеть.
Я ждала тебя.
Мне обещали.
Ее рот открывается. Меж зубов, размером с горы, течет река лавы, она вздымается, взбухает, заливает пещеры и каверны расплавленным потоком. Обжигает меня по всем милям моего существования. Но я не чувствую боли, ведь я камень.
Норнала сказала, что ты придешь.
Когда Ламруил сковал меня, Норнала пообещала мне избавление.
Ты пришла убить меня, создание праха?
Ты пришла меня освободить?
Никакой человеческий разум не сумел бы осознать этот голос. Он слишком горячий, слишком огромный, слишком древний. Попытаться его постичь – значит броситься в море безумия.
Но камень способен выдержать такой жар. Камень способен выдержать такое давление.
– Арраог. – Я выпеваю ее имя через каждый кристалл в этом мире. Она бы не услышала более слабого голоса, но этот голос, эту песнь она воспринимает. Ее голова склоняется набок – и сотня островов в мире поверхности исчезает под бурлящими волнами. Но я привлекла ее внимание.
– Арраог, – говорю я, – я чувствую твою боль.
Ты ничего не знаешь о боли, создание праха.
– Я знаю больше, чем ты думаешь.
Твоя жизнь, твоя реальность слишком малы, чтобы осознать боль драконов.
– Боль – это не то, что можно определить размерами или удержать в рамках времени. Она просто есть. Моя боль. Твоя. Она одинаковая. Она нас объединяет как воздух, как жар, как жизнь и смерть.
Смерть?
Драконица ревет, ее существо вздымается, давит на барьеры своей камеры. Ее громадные крылья напрягаются, отчаянно пытаясь развернуться.
Смерть – удел не для таких, как я. Мы драконы! Мы ее отрицаем!
Она ревет, исторгая эти слова, но за отрицанием сквозит мука. Ее глаза, размером с небольшие луны, вращаются в громадной голове, до краев полнясь огнем, агонией.
– Я могу помочь, – говорю я, мой голос звенит из урзула, эхом звучит из каждого глубокого и потаенного уголка Подземного Королевства. – Я могу избавить тебя от этой боли.
Одна из вашего племени праха уже пыталась. Это не сработало. Не может сработать.
– Разве не ты сама сказала, что Норнала пообещала тебе избавление? Я послана богами. Я несу их дар. И я тебе сейчас помогу.
Арраог рычит, говоря что-то настолько гигантское, что даже моему расширенному «я» этого не понять. Но ее боль бьет по мне, отражаясь от каждой грани моего размноженного существа – острая и звучная, как звон погребальных колоколов. Это не бессловесное согласие, но и не отказ. Это всего лишь бесконечная боль. Она раздробит этот мир, если я ее сейчас не остановлю.
Я призываю урзул. Все эти голоса, миллионы и миллионы. Все эти вибрации, поющие через меня. Пока мое когда-то смертное тело стоит в том лесу кристаллов, мое истинное «я», мое новое «я» черпает эту силу, направляет ее к центру мира. Она бьет по Арраог. Та вновь ревет, хлещет хвостом, царапает когтями. Сила ввинчивается глубоко, пронзает ее толстую шкуру и устремляется прямиком к сердцу, этой огромной полыхающей печи, которая грозит стереть меня с лица земли. Но меня не так-то просто уничтожить. Я собираю еще силы, еще больше сияющей песни и посылаю их в новой, более мощной волне.
Она твердеет. Становится камнем.
Арраог дрожит, сотрясает мир. Трещины разбегаются по камню, слою за слоем. Но я неумолима. Чары ва-джора и я одно целое, и мы – весь урзул этого царства. Так же быстро, как она уничтожает, мы обновляем, покуда затвердевшая корка вокруг ее сердца не начинает крепко держаться. Затем ва-джор распространяется, покрывая ее скрюченное тело сверкающим кристаллом.
Все может получиться. Должно получиться. Я могу заточить Арраог в камне.
Глупое создание праха.
Ее голос рычит глубоко и низко, разбивая кристаллы лишь для того, чтобы их осколки подхватили песнь заново.
Глупое, глупое.
Ты лишь приближаешь тот конец, который пытаешься отвратить.
– Довольно! – восклицаю я и натягиваю ва-джор ей на рот. – Ступай во тьму, дракон, и стань камнем.
Глава 42. Фор
В тот миг, когда она умирает, чары Мэйлин теряют власть надо мной.
Я чувствую, как
