Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
– Времени не осталось, – шепчет она. – Ей это нужно. Я не дрогну в самом конце.
Я понимаю, что она делает, за миг до того, как это происходит.
– Нет! – кричу я и бросаюсь вперед, чтобы помешать. Быть может, мне не дает это сделать ее ведьмовство, оно замедляет меня ровно настолько, что я не успеваю выбить алмазный клинок из ее руки прежде, чем он пронзает брюшную стенку и прорезает ее насквозь. Кровь и внутренности выливаются на землю. Урзулы тут же откликаются, их песнь возносится на оглушительную высоту, заглушая мой вой. Я падаю на колени, беру на руки изломанное тело моей матери, судорожно стараясь запихать ее кишки на место. Попытка безумная, но в этот миг я безумен. Безумен и погружен в отчаяние.
Мэйлин смотрит на меня снизу вверх, жизнь ее теперь утекает быстро. Дрожащая, перепачканная рука крылом бабочки ложится мне на щеку.
– Отпусти ее, – сипло шепчет она, когда последний глоток воздуха покидает ее легкие. – Дай ей… спасти тебя…
Затем мир вновь начинает трястись.
Глава 41. Фэрейн
Урзул зовет меня.
Поначалу это только мелкие камни, крупицы размером с пылинки, запертые в монолите скалы и тянущиеся ко мне миллионами своих тонких голосков. По мере того как я спускаюсь, голоса становятся глубже, сильнее. Мэйлин права: здесь, внизу, есть более крупные камни. Гораздо крупнее, чем те, что были Урзулхаром. Такое ощущение, что подо мной лежит источник всего урзула, рассылающий вибрации по этому миру. Раньше я бы не сумела его почувствовать. Но теперь, когда земля широко разверзлась, его голос поднимается ко мне эхом, несомый из глубин.
Мир вновь сотрясается. Я выставляю руку, хватаюсь за дрожащую стену, мои покрытые кристаллами пальцы крепко в нее впиваются. Прежняя Фэрейн закричала бы от ужаса, распласталась бы по стене и молилась бы богам об избавлении. Но у прежней Фэрейн не было защиты джора.
Я неподвижно стою, пока мир корчится и стонет в агонии. Стоит ли мне бояться? Это было бы подходящим контекстом для подобной эмоции. Но какую пользу мне принесет страх? Он не сможет помешать этому узкому уступу раскрошиться у меня под ногами. Он не сможет остановить падающие камни, дождем льющиеся на мои плечи и голову. И он явно не сможет обратить Арраог в бегство.
Так что я просто жду, пока землетрясение не утихнет. Когда я уверяюсь, что ничто жизненно важное не треснуло и не отломилось от моего защитного покрытия, я продолжаю спуск в кромешную тьму, слушая песнь урзула, гудящую со всех сторон.
Песнь нарастает. Пускай я по-прежнему иду вслепую, в голове возникает красноватое сияние, ощущение столь же реальное, как и зрение, а может, даже более реальное.
– Кровь, – шепчу я, все еще ничего не чувствуя, лишь подмечая. Вот как урзул отзывается на кровавые подношения – эта перемена в резонансе, эта пульсация силы. Мэйлин, должно быть, выполнила свое обещание раздобыть добровольную жертву. Хорошо. Значит, все так, как и должно быть.
Как долго я уже спускаюсь в эту темноту, в этот жар? Время, измеряемое лишь нарастающей частотой толчков, потеряло всякое значение. Сколько у меня еще осталось? Хотя правильный ли это вопрос? Никакой спешки нет. Народ Мифанара уже не спасти; я лично об этом позаботилась.
Но останавливаться мне нельзя. Глубинные камни взывают ко мне, их голоса взбудоражены кровью. Я должна ответить. С пульсацией урзула в голове я спешу дальше. Жар окружает, но не воздействует на меня, неспособный проникнуть в мой джор. Я дохожу до места, где землетрясения уничтожили часть лестницы, и здесь наконец останавливаюсь. Когда никакой альтернативы не обнаруживается, я просто шагаю в пустоту.
Я падаю.
Свободный, прекрасный полет в неизвестное.
Это чем-то похоже на тот сон, что столько раз снился мне прежде. Вот только во сне моя кожа сгорала, а я кричала от ужаса.
Теперь же ужаса нет. Нет боли.
Только падение.
Затем я ударяюсь о землю, закупоренная в защиту моего джора, и несколько раз перекатываюсь, пока не останавливаюсь. Какое-то время я лежу там, где упала, ощущая, как толчки пульсируют в моих конечностях, ощущая, как у меня в голове взрываются сполохи неудержимой красной энергии. Часть меня хочет остаться здесь. Просто бросить все потуги и позволить кристаллам меня поглотить целиком. Но я не за этим сюда пришла.
Мои чувства пронзает глубокий укол. Медленно повернувшись, я открываю глаза, не ожидая ничего увидеть на такой глубине. Вот только… погодите. Что-то здесь есть.
Я нашла сердце камня. Но это не просто камень. Это обширная сеть кристаллов, сросшихся воедино и распростертых передо мной, тянущихся на целые мили в глубинах этого мира. Они огромны, сформированы давлением эонов. Куда громадней самого высокого из камней Урзулхара, в десять раз превышающие его рост, они все соединены, как переплетенные пальцы, и мерцают нереальной красотой. Сложная песнь гудит из их сердцевин, многоголосая и выходящая далеко за рамки восприятия моего божественного дара.
Но мне и не нужно ее понимать. Мне нужно лишь присоединиться. Сделать себя ее частью.
Я медленно поднимаюсь. Мир снова трясется, и кристаллы стонут посреди своей песни. Но красная пульсация в их центрах становится сильнее, влечет меня. Я протягиваю обе руки, вступаю в эту сеть, переплетение столь тонкое, что могло быть сотворено только руками бога. Я кладу ладони на два разных отростка живого камня.
Резонанс прошибает мое тело, пронзая щит моего джора. Он проносится через мою душу, расширяя мое сознание десяти-, сто-, тысячекратно. Я чувствую весь урзул вокруг меня: эти массивные кристаллы, соединенные силой вибрации друг с другом, с окружающими их кристаллами поменьше, с разбитыми осколками Урзулхара. Все дальше и дальше тянется эта связь, увлекая меня за собой. Все больше и крупнее, охватывая весь мир. Было бы так просто затеряться в необъятности этого хора, позволить своим телу, разуму и душе раствориться в этом великом единстве. Быть может, я так и сделаю. Может, это и есть моя итоговая участь. Но сперва…
Я закрываю глаза. Хватаюсь за эти вибрации. Если бы не мой джор, я бы раскололась на миллион кусочков, совсем как разбитый мною Тарг. Но я сильнее, по крайней мере пока. Я
