Царствование Розы - Кейт Голден
Но я не мог слышать сквозь собственный ужас.
— Я… смертный.
— Всякое перерождение требует смерти. Теперь ты чистый лист, очищенный и готовый для новой судьбы.
— Как? — с трудом выдавливаю я.
— Оружие, выкованное не только моей собственной силой, но и силой восьми других Древних Богов. Реликвия, чтобы даровать чистокровность, которую ты ищешь.
— Клинок…
— Стоит тебе коснуться стали, и твой лайт вернется к тебе удесятеренным. — Глаза Лена сверкали от победы. — Ты переродишься чистокровным.
Несмотря на то, что я выполнил все, что задумал, облегчение не приходило. Я был смертным. Смертным — до тех пор, пока не заполучу клинок.
— Мы так не договаривались, — выдохнул я.
Бог поднялся со стола.
— Это уже не важно.
— Ты знал с самого начала, так ведь?
И впервые в его глазах мелькнуло раскаяние.
— У меня были догадки.
Я подумал, что могу наброситься на него. Содрать кожу с его лица. Но я больоше не Фейри. Я не должен был рисковать, навлекая гнев Бога, даже когда был одним из них, а сейчас и тем более.
— А если я никогда не коснусь клинка? — спросил я, несмотря на раскалывающуюся головную боль. — Если я не смогу найти его? — Если я не смогу его найти? Теперь меня могла убить даже простая случайность — падение с лестницы. Мне никогда не пройти через Люмеру. Мне никогда не отыскать клинок во дворце и остаться в живых.
— Тогда королевства будут обречены.
Нет, нет, нет…
Зачем он все это сделал? Он знал, что я никогда не смогу уничтожить отца, если не буду Фейри. Зачем мне нужно было клясться исполнить пророчество вместо нее? Почему мои намерения вообще имели для него значение? Как он мог…
Единственная, почти детская надежда вспыхнула в моем сознании.
— Это все было испытанием? Ты… Ты вернешь ее?
Лед в его голосе, когда он смотрел на меня без тени жалости.
— Нет.
— А ты мог? — мне нужно было знать. — Ты выбрал не делать этого?
— Я бы сделал это, — сказал он, аккуратно задвигая свой стул обратно к столу, словно заканчивая ужин. — Если бы это было возможно.
— Почему? Почему это невозможно? — Я был жалок, и я знал, что он насмехается надо мной, и что ничто из сказанного мною не сработает. Я чувствовал себя слабым и разбитым, измученным болезнью и потом, но не мог остановить поток слов, которые рвались с моих губ. — Я принесу тебе ее тело. Я обыщу все королевства, чтобы найти его. Я заплачу любую цену, которую ты назначишь. Я выполню любое твое желание.
— Иди, мальчик. Найди клинок.
— Пожалуйста. — Я рухнул на колени, кости моих смертных коленей глухо стукнули о деревянный пол. — Пожалуйста. — В горле стоял такой ком, что я едва мог выдавить из себя звук. Глаза пылали от слез.
— Пожалуйста, — умолял я, выжатый досуха. — Пожалуйста, верни ее мне.
— Найди клинок, Кейн.
Я поднял на него помутневшие глаза, но Бога Фейри уже не было. Вместо полированных стен — мрачная каменная кладка. Вместо тепла — леденящий душу холод. А мой невкусный пирог с мясом остывал рядом с угасающим очагом.
Глава 4
АРВЕН
Я поняла, что мой лайт вернулся, в тот миг, когда открыла глаза. Прошло всего четыре дня с последнего сбора. Обычно на это уходила неделя. На этот раз мне потребовалось меньше времени.
Дни, когда мой лайт восстанавливался, были для меня самыми томными — ведь в них таилась надежда, и оттого они были невыносимо тяжелы. Я ровно и успокаивающе вздохнула, чтобы не поддаться порыву, и напомнила себе об этой горькой правде.
Одно лишь покалывание силы на кончиках пальцев было достаточно, чтобы мое сознание ринулся по тысяче разных, неорганизованных путей: Подожги всю комнату и беги, когда они придут за тобой. Используй свой щит из лайта как таран и проломись сквозь запертые двери. Возьми Мэддокса в заложники с помощью тех длинных лучами белого солнца и заставь стражников отпустить тебя.
Я теряла счет дням, погружаясь в эти грезы. О свободе. О побеге, что приведет меня к родному порогу. О том, как я подхвачу Ли на руки. Вспоминала яркие волосы Мари, любящую суровость Дагана…
И тогда я снова вынуждена была возвращаться к горькой правде: едва мой лайт хоть немного восстановится — как раз достаточно, чтобы попытаться осуществить эти планы, — как у меня снова его заберут.
Но лайт в моих венах значил не только силу. Жизнь, сила, энергия возвращались в мое тело, и желание сорваться с места и бежать, двигаться, потянуться и сражаться было почти мучительным. Я не бегала месяцы — кажется, с детства я еще ни разу не засиживалась так долго — и в такие дни особенно сильно тосковала по этой медитации, зная, что теперь-то я могу двигаться, если захочу. Словно получишь мешок золота и войдешь в сияющую кондитерскую, полную до потолка, только чтобы узнать, что все эти сладости уже облизывал кто-то другой.
Вызвав у меня во рту точь-в-точь такое же послевкусие, Мэддокс грубо распахнул дверь и бросил на меня угрюмый взгляд.
— Король требует тебя в купальни.
Сердце сорвалось с места, как перепуганный зайчишка, за которым гонится ястреб.
— Сейчас? — Глупый вопрос.
Выражение лица Мэддокса говорило, что он со мной согласен.
— Да, прямо сейчас.
Я слезла с кровати, все еще в одном из тех вычурных ночных рубашек с воротничком, что мне подарили. Когда в первую неделю моего пребывания здесь я обыскала комнату, то обнаружила ряды ящиков — целый гардероб — забитый до отказа роскошными нарядами из самых плотных тканей и богатых, драгоценных оттенков. Бирюзовые, карамельные, изумрудные платья, туфли, расшитые золотыми нитями, серьги с подвесками из бриллиантов.
Я еще никогда так сильно не хотела поджечь столько красивых вещей.
Отмахиваясь от остатков сна, я подошла к гардеробу и поморщилась от запаха абрикосового сиропа, который пропитывал всю одежду. Мне казалось, что весь замок заколдован так, чтобы даже пыль и паутина пахли резким фруктовым ароматом, и я возненавидела этот запах. Мне не хватало нафталина14.
Я только что взялась рукой за одну из ручек комода, когда Мэддокс крикнул:
— Тебе не нужно переодеваться.
Я сделала прерывистый вздох, все еще стоя лицом к гардеробу. Не доставляй этому горгулье удовольствия видеть твой страх, скомандовал в моей голове голос Кейна.
Мэддокс и Вин сопровождали меня по коридору, который я лишь представляла себе два месяца подряд. Меня держали в той башне, как зимний провиант, — и новые
