Наперегонки с ветром. Буря - Лера Виннер

Лера Виннер

Наперегонки с ветром. Буря

Глава 1

— Странные места.

— Здесь даже боги плачут золотом, — Кайл отозвался задумчиво, не взглянув на меня, но продолжая смотреть вперёд.

Его голос прозвучал ниже и глуше, чем обычно, и не исключено было, что и на нём сказалось могучее дыхание Севера.

Дорога сюда показалась мне бесконечной.

После того, как Йонас выставил нас из кабинета, меня ждал сюрприз. Оказалось, что приличествующий положению графини гардероб для меня уже готов.

Перебирая платья и сорочки, оценивая качество тканей и сдержанное изящество кроя, я находила, что Совет неплохо потратился на это прикрытие.

— Кто делал заказ?

Присцилла, самая молодая и смышленая из портних, едва не втянула голову в плечи.

— Мастер лично распорядился…

Она полагала, что мне не нравится и я очень зла.

Я же думала о том, что для человека, видевшего меня за пределами Совета всего один раз, Йонас запомнил мои вкусы весьма неплохо.

Элегантно, удобно, дорого.

Без вычурности, но достаточно однозначно.

Провожая взглядом повозку, на которой наши вещи отправили в порт, я пыталась представить, насколько неловко мне придётся чувствовать себя во всём этом и как долго эта неловкость продлится.

О своём происхождении, тем более о своей семье Кайл говорил мало и неохотно, а мне по первости не приходило в голову задавать ему подобные вопросы — он жил так, как хотел, и очевидно не был связан никакими обязательствами, и этого казалось достаточно.

Впервые услышанное «граф Нильсон» в своё время произвело на меня большое впечатление.

«Забудь об этом», — он только кривовато ухмыльнулся в ответ на мой выразительный взгляд.

Постепенно узнавая его, я понимала и причины, по которым он не желал иметь отношения к подобным вещам.

Тем более странно было наблюдать за ним теперь, когда он взял и согласился.

Настоящее имя.

Почти непридуманная история.

Нильсонам принадлежали три банка в столице и ещё несколько по стране. Держась от семьи, с которой я не была знакома, на многозначительном расстоянии, Кайл редко пользовался своей фамилией и никогда — семейными деньгами. Судя по нескольким порчам, полученным мною одна за другой после свадьбы, его собственной репутации вполне хватало, чтобы оказаться едва ли не проклятым. После моего памятного знакомства с Даниэлой он обмолвился, что Нильсоны решили притвориться приличными людьми на пару поколений раньше, чем Лагарды, но преуспели в этом ненамного больше их.

На этом фоне его образ жизни казался более чем вызывающим, а он, в свою очередь, не намеревался ничего предпринимать, чтобы исправить ситуацию.

Маленький банк на Севере, на другом континенте, на задворках страны — в отдалённой провинции, образовавшейся на земле, которая когда-то давно была завоевана и не желала самостоятельности.

Это была рискованная авантюра с непредсказуемыми последствиями, если весть о ней дойдёт до столицы.

Раз за разом отмечая бесстрастное выражение его лица во время плавания, я так и не рискнула поинтересоваться, понимает ли он хоть что-нибудь в том, чем собирается заниматься.

Не стоило даже пытаться угадать ответ.

Выпустившись из Академии в семнадцать, он едва ли появлялся дома чаще, чем раз в десять лет.

Выпытывать подробности сверх того, что он счел нужным рассказать сам, я не хотела ни тогда, ни сейчас, — мне и без того потребовалось до отвращения много времени, чтобы внутренне примириться с такой правдой.

Разница в происхождении, воспитании и образовании, имевшаяся между нами, была очевидна изначально, но, закрывая навсегда свой дом, чтобы уехать с ним, я ещё не представляла её истинных масштабов.

Ни разу, даже в самой слепой злости, Кайл не опустился до того, чтобы напомнить о ней и её подчеркнуть. Я же с годами научилась мастерски делать вид, что не помню о ней или не придаю значения.

Теперь же мне предстояло столкнуться с ней нос к носу.

Поэтому вечер перед отъездом был потрачен на приготовление крема, без которого я просто не успела бы привести руки в порядок. Заглянувший, чтобы проводить меня, Гаспар быстро уловил моё настроение и поспешил ретироваться.

Матиас пришёл ночью, когда мы выезжали. Он ничего не сказал, просто стоял молчаливой тенью, как в тот вечер возле конюшен.

Едва ли он чувствовал себя хоть немного виноватым — замыслы, подобные тем, что Мастер решил реализовать за мой счет, ловко воспользовавшись моментом, любили тишину. Даже между теми, кто в них участвовал.

На корабле нам предстояло провести восемь дней.

Ради поддержания достоверной легенды всегда требовалось проявлять выдержку, и этот раз не стал исключением — для нас была заказана одна просторная каюта.

Я с трудом представляла себе, как мы втроем, — я, Кайл и повисшая между нами почти что осязаемая неловкость, — выдержим это путешествие, но на практике это оказалось легче, чем думалось.

Большую часть отведенного на плавание времени я просто проспала.

Мы вежливо и вполне мирно говорили ни о чем, обедали, а после по очереди уходили на палубу.

Мне нравилось бродить по ней до поздней ночи под мороком и вглядываться в черную глубину холодной воды.

Один раз я видела, как тем же самым занимался Кайл.

На его губах застыло бледное подобие улыбки, как будто он без слов общался с кем-то, глядящим на него из-за борта.

Именно так оно, с большой долей вероятности, и было, — там, где мне, да и всем остальным, включая все того же Йонаса, приходилось прикладывать усилия, чтобы увидеть, он видел просто так. Точно так же, как я видела его или любого другого.

Представляя, кто мог обитать в холодном море и чувствуя на себе их спокойные, лишь чуть заинтересованные взгляды, я не искала прямого контакта с ними. Как минимум потому, что была в неподходящем для этого настроении.

В те времена, когда мне было интересно все без разбора, и я бросалась навстречу этому всему, лишь изредка задумываясь о последствиях, все было иначе. И я, и неизменно остававшийся за моей спиной Кайл были другими.

Теперь же я старалась просто не вторгаться.

Когда тот, кто проводил время на палубе возвращался, другой уже спал. Широкая кровать, предназначенная для супругов, оказалась очень удобной для того, чтобы ее поделить. По молчаливому соглашению, мы не пытались притронуться друг к другу или спровоцировать на что-то, выходящее за рамки отношений между вынужденными напарниками.

Исключением стал только один раз. Это был третий вечер в море, судно ощутимо качало, а у меня после