Не отдавай меня ему - Лия Султан
И вдруг густая тьма накрывает меня.
Глава 9
Джафар
Обхватив дверную ручку, вдруг слышу за спиной сдавленный вздох и глухой стук. Оборачиваюсь — и сердце падает в пятки. Латифа, только что стоявшая у окна, лежит на полу, бездыханная и бледная.
— Латифа!
Я бросаюсь к ней в тот же миг и поднимаю её на руки. Она до ужаса лёгкая, хрупкая, будто хрустальная. Голова беспомощно запрокинулась назад, руки безвольно болтаются, как у тряпичной куклы.
В горле стоит тугой, болезненный комок. Гнев к Зауру, к матери, к этому несправедливому миру смешивается со щемящей, всепоглощающей жалостью.
Прижимаю её к груди, не в силах сдержать порыв. Укладываю на кровать, пытаюсь привести в чувство, зову по имени. Рука сама тянется к её лицу — большим пальцем касаюсь щеки, смахиваю влажную прядь волос. Кожа невероятно нежная, горячая от слёз. В этот миг, пока никто не видит, я позволяю себе то, чего не позволил бы никогда: касаюсь её не как подопечную, не как невестку, а как женщину, чья боль отозвалась в моей душе.
— Джала! — кричу я. — Скорее!
Она прибегает и сразу причитает, но я велю ей отставить разговоры и действовать. Пока Джала суетится вокруг, смачивая виски водой, я звоню в скорую.
Время растянулось в мучительную бесконечность. Врач приезжает через десять минут. Мне, как полагается, входить нельзя, поэтому стою в коридоре вместе с Аишей. Слышу невнятные голоса, шёпот Джалы. Каждая секунда ожидания нервирует.
Дочь испуганно смотрит на меня и говорит, что Латифа, скорее всего, перенервничала. Конечно, как тут не перенервничаешь, если со всех сторон опасность. Кладу ладонь на голову дочери и глажу её по волосам. Моя девочка никогда не столкнётся с такой болью. Никому не позволю её обидеть. Перегрызу всем глотки, как бешеный волк, если хоть один волос упадёт с её головы.
Наконец, дверь открывается, и фельдшер — женщина лет сорока — выходит из комнаты. Я не заглядываю внутрь, а иду провожать гостью. Уже во дворе не выдерживаю и спрашиваю:
— Что с ней, доктор?
У кареты скорой она оборачивается и устало улыбается:
— Ничего страшного. Переутомление, стресс, давление упало. Отлежится, попьёт витамины, — она делает многозначительную паузу, глядя на моё напряжённое лицо, и добавляет просто, без эмоций: — Но подозреваю, вы скоро станете отцом. Обратитесь к своему врачу, подтвердите.
Она прощается и идёт к машине, оставив меня одного. Я не двигаюсь, переваривая её слова. Всё смешалось в доме. Всё перевернулось с ног на голову. Если Латифа беременна — всё не просто усложняется, это взорвёт и без того хрупкую ситуацию в семье. Ребёнок. Племянник.
Я сжимаю кулаки и, нахмурившись, иду широким шагом в дом. Желание защитить её вспыхнуло внутри с новой, яростной силой. Но теперь эта защита обрела совсем иной, куда более опасный смысл.
Стою у её двери и собираюсь с мыслями. Затем всё же стучусь пару раз, и из комнаты доносится тихий голос:
— Войдите.
Толкнув дверь, останавливаюсь на пороге. Латифа полулежит в кровати. Её ноги прикрыты одеялом. В глазах — огромных, карих — читаются усталость и тревога.
— Как ты? — спрашиваю, подходя и останавливаясь у изголовья. Мне не хотелось нарушать её пространство, пугать.
— Лучше, — она пытается улыбнуться, но выходит неуверенно. — Простите, что я снова вас подвела.
Я делаю глубокий вдох. Что ж ты постоянно извиняешься?
— Я всё знаю. Врач проговорилась.
Я вижу, как по её телу пробегает дрожь. Глаза расширяются от паники, а затем ладонь инстинктивно ложится на живот. Этот маленький, безмолвный жест пронзает меня острее любого ножа.
— Я даже ничего не заметила, — шепчет она, и в голосе звучит странная смесь страха и надежды. — Если это правда, если я действительно стану матерью, то это чудо. После всего, что было. Но я не могу! Я не могу растить этого ребёнка рядом с ним. Ни дня. Я не вернусь к Зауру. Никогда.
В её словах — стальное упорство. Киваю, понимая её лучше, чем кто-либо.
— Знаю. Но с твоей беременностью всё усложнится. По нашим законам процесс расторжения брака затянется. Ему, да и суду, дадут больше времени на «перемирие». Будут давить на тебя, ссылаясь на интересы ребёнка.
— Они не могут заставить меня жить с тираном! — вырывается у неё. — Разве Аллах желает, чтобы мать мучилась в страхе?
— Нет, — отвечаю я твёрдо. — Но люди часто прикрывают свои интересы волей Всевышнего. Они будут говорить, что ребёнку нужен отец. Что ты должна дать Зауру шанс.
Она смотрит на меня, и в её взгляде — беззащитность раненого зверька.
— И что же мне делать, Джафар-бей? — с надеждой и мольбой спрашивает она.
Моё сердце сжимается. Впервые за долгие годы я чувствую такую острую, почти физическую потребность оградить кого-то от боли.
— Тебе ничего не делать, — произношу твёрдо. — Твоя задача — беречь себя. И его, — мой взгляд скользит к её руке, всё ещё лежащей на животе. — А всё остальное я беру на себя. Никто, слышишь, никто не сможет принудить тебя к чему бы то ни было. Ни Заур, ни родня, ни суд.
Она замирает, всматриваясь в моё лицо, словно ища подтверждение моим словам.
— Почему? — тихо спрашивает она. — Почему вы так поступаете? Рискуете ради меня отношениями с братом, с матерью…
Я на мгновение задумываюсь. Объяснить ли ей про дочь? Про то, что не могу смотреть на чужую слабость? Но это всё лишь часть правды.
— Потому что однажды принятое решение определяет дальнейшую жизнь.
Она не отвечает, просто смотрит на меня, и по её щеке катится слеза.
— Отдыхай, Латифа, — велю я, отступая к двери.
Выйдя в коридор, прикрываю за собой дверь и прислоняюсь лбом к прохладному дереву. В груди бушует ураган. Я дал слово. Возможно, меня осудят за то, что вмешался и не помог сохранить семью. Но что это за семья, где жена до животного страха боится мужа?
Глава 10
Латифа
Полночь. Дом утопает в бархатной тишине, но в моей голове стоит оглушительный гул. Я сижу на кухне, обхватив ладонями кружку с молоком и мёдом. Напиток уже остыл, а сон всё не приходит.
Мысли кружатся, как осенние листья в вихре: две полоски на тесте, слова врача из скорой, леденящий ужас при мысли о Зауре. Эта новая жизнь внутри меня — такое хрупкое чудо — возникла именно тогда, когда я сама решила начать жить заново. И теперь Заур сделает всё, чтобы не отпустить меня.
