Вайолетт Медоу - Любовь по наследству
Он на бегу снимает пиджак и бросает его на свободный стул. Брайан безжалостно бьет головой в грудь шафера, тот покачивается, Энн верещит. Кеннет подскакивает к Брайану в то мгновение, когда он поднимает над головой кулак, готовясь нанести очередной удар. Не знаю, как Кеннету удается, но конфликт внезапно сходит на нет. Брайан нехотя кивает, опускает руку, шафер поправляет пиджак и возвращает на место съехавшую набок бабочку.
Только теперь, когда помощь уже не требуется, к Брайану и шаферу подскакивают и другие мужчины. Жених хлопает товарища по плечу, что-то возмущенно ему объясняет. Лучшая подружка невесты наблюдает сцену, прикусив губу и прижимая руки к груди.
Еще минута — и все приходит в норму. Снова звучит музыка, а Кеннет с улыбкой возвращается ко мне. Я до сих пор стою, но вдруг осознав, что не должна показывать ему своего волнения, медленно опускаюсь и закидываю ногу на ногу.
— Угомонились?
— Ага. — Кеннет садится на прежнее место и делает глоток шампанского. Пиджак он забрал на обратном пути, но не надел его, а повесил на спинку стула. Невольно отмечаю, насколько широкие и бугристые у него плечи.
— Как это вам удалось?
— Что? — Кеннет смотрит на меня так, будто о своем геройстве уже забыл и думает совсем о другом.
— Разнять драчунов, остудить их бойцовский пыл, — объясняю я.
— А-а, — смеясь протягивает Кеннет. — Ничего особенного мне делать не пришлось. Я всего лишь появился перед ними и сказал Брайану, что, если он не уймется, получит от меня.
Да уж, размышляю я, с невольным восхищением и почти благоговением вновь глядя на его плечи. Если такой ударит хоть раз, пиши пропало.
— Вас здесь боятся?
Кеннет морщит лоб.
— Не то чтобы боятся, но знают, что мне лучше не перечить, — просто говорит он. — Я двадцать лет занимаюсь боксом, все эти их размахивания башками и кулачками для меня курам на смех.
— Двадцать лет? — с прищуром и недоверием переспрашиваю я. — Ого! Зачем вам это?
— Помогает в работе. А еще для того, чтобы в любой ситуации суметь постоять за себя и, если надо, за свою даму. — Лицо Кеннета делается хитрым. — Кстати, раз вы говорите, что можете определять, холост человек или женат, попробуйте угадать по мне, есть ли у меня жена или, скажем, подруга. — Он корчит уморительную гримасу, усложняя мою задачу: косит глаза и кривит рот.
Смеюсь.
— У вас третья по счету жена и пятеро детей!
— А вот и нет! — торжествующе поднимая палец, объявляет Кеннет. — Я вообще никогда не был женат, но у меня есть девушка.
Смешно, но мне почему-то делается не по себе. Я свыклась с нелепой мыслью, что все восхищение этого парня может быть адресовано одной мне. Замужней женщине, которая еще не сознает, но чувствует, что заходит в некий тупик. Которая твердит себе, что она не вправе изменять мужу, но от этого внутри у нее все настойчивее подает голос до сих пор помалкивавший бунтарь.
— Как зовут вашу девушку? — возможно безразличнее интересуюсь я.
— Анабелл, — почти так же бесстрастно отвечает Кеннет.
— Почему она сегодня не с вами?
— Мм… — Кеннет откидывается на спинку стула, сцепляет руки в замок и смотрит на меня странным выразительным взглядом. — Анабелл не со мной по ряду причин, — протяжно произносит он. — Во-первых, у нас не столь серьезные отношения, чтобы ходить вместе на семейные торжества — это ко многому обязывает. Во-вторых, у меня было некое предчувствие…
— Предчувствие? — настороженно переспрашиваю я.
— Именно, — без тени смущения говорит Кеннет. — Удивительно, но я знал, что повстречаю здесь восхитительное создание вроде вас.
— Ах вот оно что! — Хмыкаю и начинаю постукивать пальцами по гладкой поверхности стола, показывая всем своим видом, что я не из тех, кому парочкой дешевых комплиментов можно вскружить голову.
— В-третьих, — невозмутимо продолжает Кеннет, — у Анабелл сегодня какое-то сборище в колледже.
— В колледже?! — восклицаю я. — Она что, студентка?
Кеннет пожимает плечами.
— Да. Вас это удивляет?
— Более чем, — говорю я, сужая глаза. — Сколько вам лет? Тридцать пять? Сорок?
— Тридцать девять, — улыбаясь отвечает Кеннет. — Да, Анабелл моложе меня почти на двадцать лет.
Я округляю глаза. Впрочем, кому-кому, а мне удивляться нечему. У нас с Джонатаном разница в возрасте и того больше — он старше меня на двадцать два года. Если честно, меня это все больше и больше гнетет, хоть я упрямо прикидываюсь, что ни о чем не жалею.
— Она намекнула мне, что могла бы не ездить на эту свою вечеринку, — продолжает Кеннет, — но я притворился, что не понимаю намека. Точнее, просто не ответил. Почему — я уже объяснил.
Медленно киваю и все с тем же прищуром смотрю ему в глаза.
— Вон вы, оказывается, какой.
— Какой? — Кеннет вскидывает брови.
— Коварный, расчетливый и бессердечный, — четко выговаривая каждый звук, произношу я.
Кеннет смеется и машет руками.
— Вовсе я не такой. С чего вы взяли, что я бессердечный?
— Девушка в него влюблена, а он, видите ли, не желает знакомить ее с родственниками. Плюс ко всему решил набраться новых впечатлений и флиртует со своей ровесницей.
— Вы моя ровесница? — спрашивает он.
Отвожу взгляд в сторону и едва заметно вздыхаю.
— Почти.
— Вообще-то, — заговорщически приглушенно говорит Кеннет, наклоняясь вперед, — я это знал с самого начала.
Я резко поворачиваю голову и окидываю его гневным взглядом.
— Нет, вы, разумеется, выглядите гораздо моложе, — уверяет меня Кеннет, приподнимая руки. — То, что вы моложе меня всего года на три, я… гм… почувствовал.
Хмыкаю.
— У вас на редкость сильно развиты всяческие предчувствия.
— Не всяческие, — с серьезным лицом поправляет меня Кеннет.
— Морочите бедной девушке голову и боитесь брать на себя ответственность, — обличительным тоном, полушутя-полусерьезно говорю я.
Кеннет качает головой.
— Ошибаетесь! — восклицает он. — У меня железное правило: никому и никогда не морочить голову.
— Если вы регулярно встречаетесь с женщиной, значит, уже дарите ей надежду, — возражаю я.
— На что?
— На то, что в один прекрасный день вы двое станете семьей, обзаведетесь детьми. Это же очевидно!
— А вот и нет, — хитро улыбаясь, говорит Кеннет. — Я никогда не даю женщинам повода мечтать о серьезных отношениях: ничего не обещаю, не бросаю слов на ветер, сразу предупреждаю, что о семье я пока и не помышляю и все в таком духе. Меня не в чем упрекнуть, уж поверьте.
Я секунду-другую изучаю его лицо. Его глаза снова горят, но теперь каким-то дрожащим, несмелым огнем.
