Страстный поцелуй лорда - Хелен Диксон
Мужчина сделал шаг вперед и посмотрел ей в глаза с нескрываемой угрозой:
— Эдуарда Дейтона непременно поймают и допросят. Мы надеемся, что он назовет имена всех своих сподвижников. Если он здесь, я требую, чтобы вы его выдали. — Он оглядел холл с таким видом, будто ждал, когда на фоне дубовых панелей появится хозяин особняка.
— В этом доме нет беглецов, — твердо произнесла Бесси.
— Будь и так, едва ли вы признались бы, — холодно парировал офицер. — Я с удовольствием обыскал бы дом, но получил приказ срочно прибыть в другое место.
— Не станем вас удерживать. Если повстречаете отца, могу я рассчитывать на любезность, что вы дадите мне знать?
Взгляд пронзил ее, губы уродливо скривились в натянутой улыбке.
— Приму к вниманию вашу просьбу. Будьте уверены, мы вернемся. Надеюсь, вы дважды подумаете, прежде чем оказать помощь любому из мятежников, появившемуся у порога этого дома. Для укрывателей изменников последствия будут страшными.
Джейн выдержала его взгляд, ни намеком не дав понять, что напугана, хотя от нее не укрылось, что офицер сжал рукоять сабли, готовый в любую минуту выхватить ее и нанести УДар.
Видимо решив, что здесь беглеца он не найдет, капитан быстро поклонился, развернулся на каблуках и вышел. Солдаты последовали за ним, а Бесси поспешила закрыть дверь.
Джейн показалось, что ее голову сжало железным обручем, во рту появился вкус пепла. Ногти спрятанных в складках юбки рук до боли впились в ладони. Теперь на лице ее отчетливо читались тревога и страх за отца.
Женщины прошли в библиотеку только после того, как солдаты выехали за ворота особняка. Потянув едва заметный рычаг за книжными стеллажами, Джейн открыла дверь, ведущую в достаточно просторную комнату. Подобных помещений и тайных ходов в доме было немало, ведь строился он в тот период, когда они были необходимы. Род Дейтонов всегда был католическим, они слушали мессу, исповедовали истинную веру и были готовы дать кров каждому, кто пострадал за нее или бросил вызов протестантам.
Из темноты вышел отец — высокий мужчина с изможденным лицом, на котором была печать страданий то ли от боли, то ли от того, что он слишком много знал. Сейчас он выглядел намного старше своих лет и значительно хуже, чем год назад, когда они виделись в последний раз, плечи отчетливо опустились, правда, осанка его все еще была ровной. В зачесанных назад длинных волосах появилось больше седины. Морщины у рта стали глубже, темные глаза смотрели настороженно.
Увидев дочь, он протянул к ней руки, словно искал защиты.
— Джейн, слава богу, это ты! Бесси сказала мне, что ты в Лондоне.
— Да, я расскажу об этом позже. А сейчас сядьте к огню. Только что приходили солдаты, искали вас. И они вернутся, я в этом уверена, чтобы обыскать дом. Им известно, что вы бежали после битвы при Шерифмуире, и о вашем ранении тоже.
Мужчина поднял голову:
— Я ожидал, что они придут, но не думал, что так скоро!
Огонь подсветил лицо, на котором было написано отчаяние. Фортуна отвернулась от него, судьба подбрасывала новые, не менее сложные испытания.
Вошла Бесси с подносом еды, налила в стакан бренди и вложила его в руку Дейтона.
— Рана причиняет очень сильную боль? — спросила Джейн, заметив, что рубашка под кожаным камзолом пропитана кровью.
— Сейчас значительно меньше.
— Я принесу чистую одежду. Скажите, отец, зачем все это? — Она села напротив, размышляя, как лучше поступить, чтобы помочь. В воздухе витало напряжение от невысказанных претензий. Джейн хотела определенности, она должна понимать, чего ожидать в будущем, ей надо проявить силу в поступках, мыслях и словах. — Происходящее очень меня тревожит.
Джейн говорила и не могла остановиться. Рассказала отцу о страхах за его жизнь, за их будущее, ведь события повлияют на всех, а она совсем одна, рядом нет даже Мириам, которая могла бы ее поддержать.
Отец смотрел неотрывно, потрясенный. На мгновение она даже решила, что ему стало хуже. В глазах мелькнул ужас, потом лицо стало мрачным. Джейн увидела подтверждение того, что самые страшные ее опасения имеют основания, их жизнь вскоре могут разрушить страшные события.
— Прости, Джейн. Я понимаю, как тебе тяжело.
Она вспыхнула, гнев с трудом удалось сдержать.
— Я никогда не смогу забыть, сколько несчастий нам принесла деятельность якобитов и ваша измена королю. Мы столько страдали! Я прошу, будьте хотя бы сейчас со мной откровенны. Я знаю, вас ищут, я глубоко обеспокоена серьезностью положения. Но в этом нет моей вины, учитывая степень вашего участия в организации восстания. Я понимаю, что вы все делали ради веры, но неужели трудно было хоть немного подумать о семье? Вы пожертвовали нами ради интриг и эфемерных целей. Неужели вы всегда будете действовать так вероломно и бездумно? Иначе невозможно?
Джейн уже понимала, что не получит от отца таких ответов, какие очень надеялась услышать. Годы приучили его не делиться мыслями, ведь, произнесенные вслух, они могут стать приговором. Видимо, отец настроен молчать и ждать, как будут развиваться события. Он учил ее быть честной, уважительной, но сейчас сам не в состоянии следовать собственному учению.
— Нет, Джейн. — Дейтон покачал головой, уклоняясь от ее взгляда. — Невозможно. Для меня — невозможно. Я по-прежнему предан делу, которому посвятил жизнь.
— И в которую втянули нас.
Ситуация с якобитами была знакома Джейн с детства, тогда она очень обижалась на короля, живущего за морем, потому что он забирал у нее отца, из-за короля Дейтон был в постоянной опасности.
На глазах отца выступили слезы, ставшие следствием страданий из-за причиненной детям боли.
— Время не лишило меня честолюбия, Джейн, но возраст отдаляет меня от молодых горячих голов новой эры. Я больше не могу быть в первых рядах. Я вернулся, чтобы найти тех, кто нас поддержит, но боюсь, слишком поздно.
— Я так и думала… — протянула Джейн. — Этот путь опасен, отец.
— Где Мириам? Почему ее здесь нет?
Джейн вздохнула. Реакция отца непредсказуема, но она обязана рассказать.
Дейтон был несказанно удивлен, пожалуй, шокирован новостью о побеге младшей дочери с Эндрю Рэндольфом, но промолчал. Джейн поведала еще и том, что леди Рэндольф открыла им тайну, которую хранила много лет, — о трагическом происшествии и роли Эдуарда Дейтона.
Отец выслушал спокойно, помедлил и кивнул:
— Да, Джейн, это все сделал я. Коляской управляла она, но я не мог допустить, чтобы она взяла вину на себя. Но мне ясно, почему она вам открылась. Она истязала себя слишком долго, наказание было тяжелым. Самым важным в жизни для нее всегда
