Любовный треугольник - Элла Александровна Савицкая
В ушах шумит, кровь в венах густой становится.
— Спасибо, Оля. Вечером забеги ко мне сюда. Разговор будет.
— Хорошо. До свиданья, — а после говорит мне, — Пока.
— Пока.
Напряжённо наблюдаю, как она забирает свою сумку и выходит из палаты. Лишь потом я ввинчиваюсь в отца требовательным взглядом.
Сердце тяжело бахает в груди, оглушает, лишает возможности думать.
— Что происходит, объяснишь?
— А что объяснять? — он чуть приподнимается, чтобы присесть.
Помогаю ему поднять подушку, а сам отхожу к окну. Непонимание, как узел на шее затягивается сильнее и сильнее.
Не ожидал этой встречи. И от этого не могу в себя прийти. По крови адреналин гуляет, как будто не Олю увидел, а укол толстой иглой в сердечную мышцу получил.
— Оля работает у меня.
— Что? — резко оборачиваюсь, — Работает?
— Да.
— С каких пор?
— Давно уже. Больше месяца.
— Как так? — едва не давлюсь недоумением.
— Мне помощь нужна была. Временно не справлялся. Предложил ей, потому что она искала работу на неполный рабочий день. Но она отказалась. Думаю, так и ушла бы, если бы её Мариам не попросила.
— Мариам? Она в курсе?
— Да.
Нервно провожу пятерней по волосам. Всё это время Оля работала на отца, и сестра знала об этом, а я не в курсе?
— Оля помогла мне очень, — тепло, сквозящее в тоне отца, пробирается до самого нутра. — Даже вчера, когда мне плохо стало поздно вечером, скорую вызвала и привезла сюда. Здесь, как я понял, её отец когда-то работал, поэтому врачи знакомые нашлись.
Точно, он ведь хирург был.
— По этой причине ей разрешили у тебя переночевать? — догадываюсь я.
— Думаю, да, — кивает он, а потом улыбается, — хорошая она девушка.
Не верю, что слышу это от него. Как будто попал в мир навыворот.
Нет, отец всегда хорошо отзывался о ней. В отличии от матери. Но я и подумать не мог, что в свете того, что происзодит в последнее время, он предложит ей работу.
— Мать в курсе, что она на тебя работает?
— Нет.
Даже знаю почему. Потому что Оля косвенно связана с Мари, а тема сестры теперь табу в нашей семье.
— Почему мне не говорил?
— Мы с тобой не шибко ладим последнее время. Говорим мало… Присядь, Давид, — отец указывает рукой на кресло, в котором минуту назад спала Оля. — Мне нужно с тобой обсудить важный вопрос.
Сощурившись, внимательно смотрю на него. Ани говорила, что отец не важно себя чувствует, но в разговорах по телефону со мной он всегда звучал бодро. Сейчас же его внешний вид подтверждает слова жены.
Он сильно сдал.
Прохожу к креслу и опускаюсь в него. Неумышленно провожу ладонями по мягкой обивке, таящей еще ЕЁ тепло…
— Я знаю, что в последнее время наши отношения изменились. Но кроме тебя мне просить некого. — сжимает губы отец, повержено смотря прямо перед собой, — Я пытался вести ресторан, но сейчас, как ты понимаешь, я делать это не в состоянии. Поэтому я вынужден просить тебя о помощи. Ты сможешь переехать сюда и взять ресторан на себя?
— Я? — изумленно таращусь на него, — Пап, я ни черта не смыслю в ресторанном бизнесе. У меня совсем другой уклон работы.
— Ничего страшного. Разберешься, — поворачивает ко мне голову, — Я тебе всё объясню, пока лежу здесь. Плюс Оля поможет. Она мне это время, как палочка выручалочка была. — Одно упоминание её имени рождает внутри броуновское движение. И очередную порцию непонимания. — А сейчас мне нужна помощь сына. Чужих людей я нанимать не хочу. Дела и так идут не очень. Только заинтересованное лицо может поднять ресторан на ноги.
— Почему не очень? Я думал, Демьяну удалось помочь.
— Временно — да. Но ажиотаж стих, и я снова едва выхожу в плюс. Тебе будет сложно сначала, ложных обещаний давать не стану. Но ты вольешься. Ты способный у меня, цепкий. А я встану на ноги и вернусь.
Ресторан — его третий ребенок. И хоть он приносит немного прибыли, отец никак не может найти в себе силы, чтобы закрыть его, поэтому не удивительно, что произошедшее подкашивает его.
После разговора с отцом я выхожу на улицу и какое-то время сижу в машине, пытаясь переварить случившееся. Телефон разрывается от входящих от Ани, матери и Мариам.
Перезваниваю только сестре.
— Давид, как папа? — тут же выпаливает она после первого же гудка.
— В порядке.
— Слава Богу, — облегченно выдыхает и начинает плакать, — когда Ани мне позвонила, я думала с ума сойду.
— Нормально всё, не переживай.
— Это из-за меня всё… Из-за меня ему плохо. Боже, почему всё так, Давид?
Устало выдохнув, откидываю голову на подголовник.
— Почему ты не сказала мне, что Оля работает на него? — спрашиваю вместо того, чтобы ответить.
Мари затихает. Молчит секунду, вторую, а у меня сердечная мышца дергается в агонии.
— Я подумала, что тебе эта информация будет ненужной. Зачем лишний раз напоминать?
Подношу руку к лицу и сдавливаю переносицу. Какого-то черта всё происходит за моей спиной.
— Ясно.
— Ты видел её, да? Олю.
— Да.
— Мне жаль. Я не думала, что вы пересечетесь. Просто хотела, чтобы рядом с папой хоть кто-то был. Что теперь будет?
На том конце повисает пауза, а мой взгляд застывает на грязном пятне на лобовом стекле. В голове беспорядок и сплошная каша.
— Буду отбиваться, Мари. Не нервничай там. С отцом всё в порядке будет.
— Ты позвонишь потом еще раз?
— Да.
Сбросив звонок, откидываю телефон на соседнее сиденье и подкуриваю сигарету.
Грудную клетку будто катком переехали. Ребра все в крошку, внутренности в мясо. Поверить не могу…
После всего, что случилось… через что Оле пришлось пройти из-за нашей семьи, она все равно работала на отца и ночевала у него в палате…
33 Оля
На пары я приезжаю с опозданием.
Извинившись перед преподавателем, тихонько занимаю своё место.
— Ты где была? — шепотом спрашивает Алина, девчонка, с которой я сижу.
— Потом расскажу, — бросаю подруге и достаю конспект.
Вот только текст, который записываю под диктовку, льётся фоном. Вроде пишу, уличить меня в невнимательности нельзя. А на самом деле — в голове у меня Давид.
Сердце до сих пор не пришло в норму после того, как мы с ним столкнулись. Я знала, что он приедет. Мне сказали, что позвонили ему. Но уехать ночью, оставив Тиграна Армановича я не могла.
Так испугалась вчера, когда ему плохо
