Чарльз Дэвис - Большой секс в маленьком городе
— Я рад, что вы понимаете. Значит, вы могли бы вернуть мне тот документ…
— Непременно, — выпалил я. — Немедленно.
Я так и сделал сразу же, как только меня выпустили. Если бы у меня было время поразмыслить о своем положении, я бы ни за что не подумал, что все может так хорошо закончиться. Но, как видно, мое сочувствие к незавидному положению деспота-подкаблучника и готовность вернуть его список с расчетом подкупов побудили ПП к акту милосердия, и меня освободили в тот же день. Больше того, вернувшись на службу, я с изумлением обнаружил, что за время отсутствия меня повысили. ПП, довольный тем, что я дал ему рычаг для давления на дипломатов, приказал продвинуть меня по карьерной лестнице. Я по-прежнему скромный клерк, но уже не такой скромный, как раньше.
Естественно, я уже не делал вылазок на территорию свободного предпринимательства и довольно резко отшивал тех дипломатов, которые впоследствии наводили справки о «Веселом собачнике». Выгуливать собак — это слишком ненадежный способ обогатиться. И вообще, кому нужно это богатство? Достаточно приятно пахнуть и мало работать, наслаждаться солнцем, веселиться с друзьями, вкусно есть и без труда входить в Дом Низких Женщин — если, конечно, такие развлечения вас интересуют. Чума на ваши деньги! Я счастлив сам по себе, когда просто гуляю с собакой — то есть со своей единственной собакой.
«Счастливая долина»
Когда тетя Долорес силой пробилась на место заведующей хозяйством в пансионате для престарелых «Счастливая долина», меня немного встревожила судьба его обитателей. Пожилые люди немощны, даже если они богаты, и мне думалось, что навлекать на них тетю Долорес значило омрачить их последние годы. Однако я оказался совершенно не готов к тем последствиям, которые ее назначение имело для моего собственного душевного спокойствия.
Пожалуй, вы думаете, зачем вообще на Санта-Маргарите-и-Лос-Монхес устроили «Счастливую долину». Если вы когда-нибудь бывали у нас на острове, вы наверняка заметили, что у нас повсюду преобладает праздношатающаяся молодежь. У нас не так много старых маргамонхийцев, а тех, кто успел состариться, во-первых, недостаточно, а во-вторых, не затащишь в гериатрическое гетто, согнав с насиженного места. Я не знаю, как там у нас обстоят дела со средней продолжительностью жизни, но в любом случае она не имеет прямого отношения к делу. Маргамонхийцы слишком любят жизнь, чтобы зря терять время, пока она продолжается, и, как правило, просто живут, как живется, пока не умирают, до конца оставаясь неотъемлемой частью общества. Но «Счастливая долина» предназначалась не для маргамонхийцев.
«Счастливую долину» построили для иностранцев из сильноразвитого мира, которые всю жизнь провели в трудах в сфере обслуживания и им достало прозорливости, чтобы делать ежегодные взносы в страхование жизни. Желая прибрать к рукам выплаченные ими денежки, консорциум страховых компаний выкупил несколько сотен акров маргамонхийского леса, вырубил деревья, возвел забор и открыл курорт, где пенсионеры могли потратить последние годы и оставшиеся средства, греясь на солнце, играя в гольф и пользуясь услугами команды профессионалов по уходу.
Впервые «Счастливая долина» вторглась в мою жизнь в один прекрасный день, когда я по стечению обстоятельств находился на службе. Я сидел и рассматривал довольно примечательное пятно от воды на стене, как вдруг с удивлением увидел, что кто-то входит ко мне в дверь. По правде сказать, я прямо-таки застыл от изумления. Как скажет любой, кто пытался добиться чего-то от маргамонхийского госаппарата, в основе системы лежит такой запутанный лабиринт процедур, что никто, будучи в здравом уме, добровольно не войдет ни в какой бюрократический кабинет. Следовательно, передо мной стоял опасный безумец, и этот вывод подтверждала его одежда: черная кожаная куртка (что при нашей жаре уже было явным проявлением сумасшествия), черная кожаная шляпа «пирожком» и черные гнутые солнечные очки. Он представился агентом разведки ПП. Я все сказал.
— Вы знакомы с комплексом «Счастливая долина», — сказал он.
— Я бы не сказал, что хорошо знаком, — ответил я и только потом понял, что это не вопрос.
— Вы знакомы с комплексом «Счастливая долина», — повторил он. — Наша новая Система Наблюдения За Приезжими обнаружила необычную активность в этом районе. Это весьма тревожно, вы согласны.
— Да?
— Согласны.
— Что ж, если вы настаиваете. Но ведь даже старики имеют право порезвиться, если хотят, не правда ли?
— Это не человеческая активность, — сказал он.
— Вы же не хотите сказать, что туда пробрались Мальчики? — сказал я, всерьез обеспокоенный.
— Мальчики?
— Мои двоюродные братья.
Кто-то резко вдохнул. Меня настолько взволновала мысль о том, что Мальчики терроризируют пансионат для престарелых, что я совсем не понял, кто это вздохнул, он или я, но у него был достаточно ошеломленный вид, чтобы вздох мог исходить от него.
— Я сказал, что это весьма тревожно, — повторил он. — А не то, что это общегосударственное бедствие. Мы зарегистрировали там электронную активность.
— Гольф-кары? — высказал я догадку, торопясь угодить человеку, который мог носить в жару черную кожаную куртку и шляпу, не проливая при этом ни капли пота. — Транзисторные радиоприемники? Фены? Телевизоры? Вы же знаете, там живут богатеи.
— Конечно знаю! Это моя работа. Я же из разведки. Вас никто не просит говорить мне, что я знаю. Я сам могу попросить себя сказать мне, что я знаю. Что знаю, то знаю. Я знаю, что там живут богатеи. Именно потому, что они богатеи, мы не можем их выслать.
— А зачем их высылать? — спросил я.
Наступило долгое молчание, потом он сказал:
— Из-за Пожизненного Президента.
Коротко, но ясно. Там, где дело касается ПП, можно ожидать чего угодно. Однако мой информатор еще не закончил.
— ПП очень обеспокоен. Он считает, что кто-то в «Счастливой долине» использует такое же устройство, чтобы шпионить за нами.
— Почему же он так считает? — вслух подумал я.
— Да потому что мы за ними шпионим, почему же еще!
— Да-да, конечно, — торопливо сказал я, чтобы его успокоить.
— Раз мы за ними шпионим, значит, они наверняка шпионят за нами. Это очень тревожно.
— Но зачем мы за ними шпионим? — спросил я, хотя интуиция просила меня этого не делать.
— Потому что они шпионят за нами, я же сказал.
— А они зачем шпионят за нами?
— Потому что мы… Слушайте, это вас не касается.
— Тогда зачем мы об этом говорим?
— Разумеется, потому, что вы должны знать.
