Джеки Браун - Утешительный приз

Мадэни сглотнул. Его мать обожала местные блюда, приготовленные этим здоровяком Риядом. Но после того, как Мадэни познакомился с тем, как готовят в лучших зарубежных ресторанах, он пришел к выводу, что их повару не все по силам.

— Как приятно было узнать, что без тебя могут обойтись, — сухо заключил он. — Тогда зачем тебе потребовалось дозваниваться до меня?

— Навор подумала, что у тебя могут быть какие-то любимые блюда, которые мы могли бы включить в наше меню.

Он вспомнил о морском окуне и бисквите, залитом карамелью, которые ел еще вчера вечером.

— У меня есть такие блюда, но Рияд не сумеет их приготовить.

— Он может научиться.

— Или его смогут научить. — Глупо это было или нет, но его идея все крепла. И Мадэни озвучил ее: — Тут есть один повар, которого я, возможно, смогу уговорить помочь нам с праздником. Этот повар очень искусно готовит блюда самой разной кухни.

— Рияду это не понравится… — начала его мать. — Ну ладно. Раз мы собираемся приготовить твои любимые блюда, разумно будет приготовить их по твоему вкусу. Нанимай кого хочешь.

Закончив разговор, Мадэни провел ладонью по лицу. То, о чем он подумал, было абсурдно, даже безумно. Если предположить, что Эмили согласится с его планом, что было еще ой как далеко от истины, он поставит себя в мучительное положение. Мадэни окажется рядом с ней, но не сможет быть вместе с ней.

К тому же Эмили не говорила, что любит его. Поэтому ему будет еще труднее подавлять свои чувства и скрывать их на глазах своей семьи. Но его боль не была бы напрасной, если бы Эмили согласилась заработать у него то, что отказалась принять в качестве подарка.

Эмили договорилась с Донной, что они встретятся за бокалом вина. Она заперла дверь и убрала ключи в сумочку. Повернувшись, чтобы уйти, она едва не столкнулась с Мадэни.

— Привет, Эмили.

Господи, как же хорош он был! Ей так хотелось обвить его руками, признаться в своих чувствах и умолять что-то придумать, чтобы он мог избежать договорного брака. Эмили была готова обвинить Мадэни в том, что он показался ей настолько идеальным, что она влюбилась в него…

Вместо этого, молча проклиная свою судьбу, она справилась со своими бурными эмоциями, призвала всю свою гордость и сказала с наигранным равнодушием:

— А я как раз собиралась уходить.

Он кивнул:

— Мне следовало позвонить.

Они оба знали, почему он этого не сделал. Эмили бы не согласилась встретиться с ним.

— Но мне необходимо идти. Придется нам отложить этот разговор до другого времени. — «Например, до следующего тысячелетия», — с досадой подумала она.

Эмили направилась к лифту. Когда он пошел за ней следом, она решила спуститься по лестнице. Она не собиралась подвергать испытанию свое трогательно слабое решение, преодолевая вместе с ним даже короткий путь до вестибюля в таком ограниченном пространстве.

— Это не может ждать, Эмили. Я скоро уезжаю…

— Ну да, правильно. Обратно в Кашакру, к вашей будущей невесте.

Это несправедливое обвинение отдалось гулким эхом на лестничной клетке.

— Да, — безжизненным голосом согласился Мадэни.

Эмили стиснула зубы. Значит, теперь он решил быть открытым и честным.

— Не вижу, какое это имеет отношение ко мне.

— Как я понимаю, вы не изменили своего решения по поводу принятия того здания в качестве подарка.

— Нет.

— Тогда у меня к вам одно деловое предложение.

Это остановило Эмили. Она повернулась и пристально взглянула на него:

— Я не понимаю…

— Каждое лето в моей стране проводится Праздник семи дней, отмечая смещение с трона одного жестокого правителя, который довел до голодной смерти многих жителей Кашакры. Это было очень давно, — добавил Мадэни, заметив ужас, промелькнувший в ее глазах. — В столице нашего государства этот праздник тщательно готовится, даже объявляется выходной, чтобы все жители смогли участвовать в праздновании. По традиции члены моей семьи отвечают за все приготовления в городе, в том числе за меню.

Эмили не смогла сдержать удивления:

— Меню?

— В этом году меню будет включать деликатесы со всего мира. — Едва она успела дать ход своей фантазии, как он добавил: — А в заключительный день будет объявлено о моей помолвке с Навор.

Весь ее интерес сразу пропал.

— Значит, это будет просто праздник в честь вашей помолвки, и вся страна приглашена, чтобы отметить это. — Она начала спускаться по лестнице.

— К сожалению, шеф-повар нашего дворца не знает, как готовить блюда другой кухни, — сказал он, опять идя следом за ней.

— Я понимаю вашу проблему. — Эмили ускорила шаг.

— Я бы хотел нанять вас, чтобы составить окончательное меню, а потом оказать помощь шеф-повару и работникам кухни…

Она подумала, что могла неправильно его понять, и поэтому остановилась во второй раз и в изумлении уставилась на него.

— Я слишком многого прошу? Я знаю… — развел он руками.

Многого? Прошлой ночью Мадэни сказал, что любит ее. Сегодня, похоже, все, что он любит, — это ее готовка. А она думала, что ее сердце не выдержит!

Эмили вздернула подбородок:

— Извините, шейх. Наверное, это прекрасная возможность, но я собираюсь отказаться. Я не обслуживаю чересчур большие праздники. Это слишком напоминает конвейер. Помните?

— Помню. Поверьте мне, Эмили. Ничто из того, что произошло за время нашего знакомства, никогда не исчезнет из моей памяти.

«Ну зачем он говорит такие слова? И почему я чувствую то же самое?»

— Если вы ответите согласием, вы будете щедро вознаграждены, — сказал Мадэни через минуту. Он вынул какие-то бумаги из своего кармана.

Эмили в сердцах стиснула зубы.

— Мне казалось, что я ясно дала понять, что не могу и не приму это.

— В качестве подарка. — Он кивнул. — Ну а если в качестве платы за ваше время и талант?

— Я ничего не понимаю в недвижимости на Манхэттене, но это здание должно стоить миллионы долларов.

— Да, мое изначальное предложение было чрезмерным. Я понимаю это, а потому решил взять в собственность это здание. В обмен на ваше обслуживание я позволю вам использовать площади первого этажа следующие три года безвозмездно.

— Нет.

— Два года, не меньше.

Эмили покачала головой, но Мадэни не отступал:

— Ну, по крайней мере, подумайте несколько дней, прежде чем дать мне ваш окончательный ответ.

— Ничего не изменится.

— Несколько дней, — повторил он. — Пожалуйста.

— Почему? — спросила она. — Почему вы устраиваете все это себе самому и мне?

Ей было противно, что ее слова прозвучали как-то нерешительно.