Джеки Браун - Утешительный приз

— Да я никогда и не влюблялся. Откровенно говоря, я почти не знаю ее. — Он подошел к столу и разгладил смятые ею бумаги. — Соглашение о помолвке по своей сути не слишком сильно отличается от соглашения о покупке этого здания. Оно было заключено нашими родителями, когда я был еще мальчишкой.

— Брак по договору?

Похоже, она скептически отнеслась к этому известию. Ему надо было убедиться, что она испытала облегчение, узнав, что он не любит и никогда не любил Навор.

— Да. Такие браки еще встречаются в моей стране. Они выходят из моды, особенно у молодого поколения, но… — Мадэни пожал плечами.

— А такие договоры… имеют юридическую силу?

— Нет, согласно законам Кашакры, но морально… — Он подумал о своем отце, снова мысленно увидел, как Адил падает на пол. В этом смысле будущее Мадэни было высечено на камне. — Я обязан.

— Значит, вы сделаете это?

Стиснув зубы, он кивнул.

— Понятно.

Нет, она не понимала! Ему надо было заставить ее понять. Мадэни сел рядом с ней и взял за руку.

— Вы говорите, что я обманул вас, Эмили. Да, обманул. Я обманывал и себя. Я думал, что мне будет достаточно просто общаться с вами, быть вашим другом. Но чем дольше я узнавал вас… Вы восхищаете меня во всех отношениях. Никогда не встречал никого равного вам.

Он увидел, как она судорожно сглотнула, прежде чем произнесла:

— Вы утверждаете, что любите меня, и в то же самое время говорите о том, что ждет нас в будущем, вернее, вас. — Ее голос стал хриплым, глаза наполнились слезами. — И что, по-вашему, я должна ответить на это?

— Я не знаю. — Мадэни никогда не чувствовал себя таким беспомощным и потерянным. — Возможно, вам нечего ответить. — Тем не менее он ждал, с болью ожидая услышать от нее об ответном чувстве.

Эмили высвободила руку и встала:

— Я могу только извиниться. И принять ваше извинение. Но не могу принять это. — Она кивнула на бумаги. — Это… слишком много.

А по его мнению, недостаточно. Если бы ему дали такой шанс, он подарил бы ей весь мир.

— Пожалуйста, — попросил он, поднимаясь. — Я хочу, чтобы вы взяли это. Открыть «Мерит» — ваша мечта. Позвольте мне помочь вам ее осуществить.

— Нет.

Ее мечта? Эмили задумалась об этом по пути домой. Неужели быть владелицей ресторана — все, чего она хотела в жизни? Ей так казалось. Она была даже уверена в этом, если говорить честно. До тех пор, пока Мадэни не сказал ей, что любит ее.

С одной стороны, она была взволнована его откровением. Видит бог, ей пришлось приложить немало усилий — она даже не подозревала, что способна на такое! — чтобы не выдать своих истинных чувств. Только трезвый взгляд на вещи смог помочь ей в этом.

Мадэни не был свободен. Шейх он или не шейх, но его судьба была предрешена еще задолго до того, как они встретились, и Эмили не была частью этой судьбы.

Он преподнес ей здание для ее ресторана в качестве утешительного приза — чек на огромную сумму, — но тем не менее это был всего лишь утешительный приз. Это была ее мечта, поднесенная ей на блюдечке с голубой каемочкой.

В чем же тогда проблема? Да в том, что эта мечта больше не была ее единственной мечтой!

ГЛАВА 11

Когда Мадэни, проведя бессонную ночь, ответил на ранний телефонный звонок, он услышал голос матери, которая, судя по ее тону, находилась не в лучшем расположении духа.

— Я звонила четыре раза за последние два дня. Если ты, конечно, не настолько болен, что был не в состоянии набрать номер телефона, тогда я жду от тебя и объяснений, и извинений.

— У меня нет оправданий, мама, так что я могу только извиниться. Сожалею, если заставил тебя поволноваться.

— Как твоя мать, я всегда готова к волнениям. Это для меня совершенно естественно.

— Надеюсь, теперь ты успокоилась.

— Могла бы, но, похоже, ты расстроен.

Только Фадила могла почувствовать его настроение, находясь на другом конце земного шара.

— Я не расстроен, — солгал Мадэни и налил себе еще кофе из медной джезвы. — Озабочен, было бы правильнее сказать.

— Гмм. Вот и Навор тоже озабочена, — ответила Фадила, неправильно истолковав его слова. — Во всяком случае, так говорит мне ее мать. Ты разговаривал с ней?

Он предпочел сделать вид, что не понял:

— С матерью Навор?

— Да нет, не с Багирой, — проворчала она. — С Навор.

Мадэни мог пересчитать по пальцам, сколько раз за долгие годы разговаривали друг с другом он и его суженая, как лично, так и по телефону. Ни разу их общение не было спонтанным или особенно теплым. И он уже не помнил, когда в последний раз ее видел…

— Нет, но надеюсь, у нее все хорошо.

— Да. Я обедала на днях с ней и с Багирой, чтобы обсудить меню для праздника. Мы хотим, чтобы он прошел особенно торжественно с учетом его значения в этом году. Собственно, по этой причине я и звоню.

Мадэни пил кофе, почти не слушая ее. Упоминание о меню заставило его вспомнить об Эмили…

— Я уверен, все, что бы вы ни предложили, будет замечательно.

— Знаешь, Навор сделала особенно интересное предложение.

Эти слова привлекли его внимание.

— Касательно чего?

— Она сказала, что, отдавая дань растущему признанию Кашакры за рубежом — отчасти благодаря твоим усилиям, — меню финального праздника неплохо было бы сделать интернациональным, включив в него блюда со всего мира.

Еда… Теперь мысли об Эмили не выходили у Мадэни из головы, и, хотя он понимал полную абсурдность своей идеи, она начала выкристаллизовываться.

— А как Багира отнеслась к предложению Навор? — дипломатично спросил он.

— Вах! — воскликнула Фадила. — Багира слишком узколобая. Если бы ей дали волю, Кашакру окружили бы со всех сторон стеной из колючей проволоки, чтобы никто не мог проникнуть извне. А телевидение и Интернет были бы запрещены из-за их пагубного влияния. Она не терпит даже простых перемен, не говоря уж о тех, что ломают традиции.

— А ты, мама?

— Я считаю, что надо уважать традиции, которые существовали испокон веков. Уважая эти традиции, мы отдаем дань уважения нашим предкам. Но мне нравится идея Навор по поводу заключительного дня праздника. Кроме того, в календарном году имеются еще триста шестьдесят четыре дня, в течение которых наш народ может есть все, что ему привычно.

Мадэни представил, как опустились уголки рта его матери, когда она пожала плечами.

— Так что решающий голос принадлежит мне? — спросил он.

— Ты слишком много на себя берешь, — проворчала Фадила. — Я уже обсудила это меню с нашим дворцовым шеф-поваром.

Мадэни сглотнул. Его мать обожала местные блюда, приготовленные этим здоровяком Риядом. Но после того, как Мадэни познакомился с тем, как готовят в лучших зарубежных ресторанах, он пришел к выводу, что их повару не все по силам.