Как стать папой за пять минут - Вероника Лесневская
– Петя, ты же обещал, – шепчу обреченно себе под нос.
– Пампушка, ты чего? – звучит знакомый голос, от которого мурашки по коже, а на соседний стул опускается пышный букет роз. – Опять бунтуешь? – наклоняется ко мне Славин, лицо которого я едва различаю сквозь пелену слез, и щелкает меня по носу. – Показывай, кто тут тебя обижал, пока меня не было.
Часто моргаю, не веря своим глазам, подрагивающими пальцами нервно ковыряю бант на конверте. Моя малышка, будто почувствовав Петра, начинает шевелиться и морщить носик. Целую ее, убаюкивая на руках. Всхлипнув, расплываюсь в сияющей улыбке, как умалишенная.
– Я тебе звонила, – выдыхаю вместо приветствия. В моем тоне сквозит легкий укор.
– Серьезно? – теперь приходит очередь Петра улыбаться. – Когда? – задумчиво сводит брови, хлопает себя по карману, выуживая телефон. – Заглючил на морозе, прости, – зажимает кнопку перезагрузки. Прокручивая трубку в руке, вдруг хмурится: – Что ты хотела мне сказать?
Взглядом подзываю его ближе, чтобы шепнуть на ухо о Максе, но меня перебивает голос постовой медсестры:
– Нина Витальевна, – запыхавшись, зовет миловидная брюнетка в бирюзовой форме. Если не ошибаюсь, именно она дежурила в новогоднюю ночь, когда я поступила. Тогда помогала Петру готовиться к партнерским родам, а сейчас бесцеремонно стреляет в него глазками. – Здравствуйте! – подбежав к нам, расправляет плечи и тут же опускает их, заметив меня. – Поздравляю! – бубнит, почти не размыкая губ.
– Майя, что случилось? – строго торопит ее доктор. – Почему рабочее место покинула?
– Нина Витальевна, там как раз за Пампушиной мужчина приехал. Говорит, что отец ребенка. Справлялся заранее, когда у нее выписка. Я попросила его подождать… – с любопытством косится на меня в предвкушении скандалов, интриг, расследований. – А вы уже готовы?
Хитрый взгляд пронизывает меня насквозь, как рентген, однако я лишь мычу шокировано. Сердце трепыхается за ребрами, как птица в клетке. С надеждой и мольбой смотрю на Славина.
– Ты о нем предупредить меня по телефону хотела? – одними губами уточняет он, а я виновато киваю. – Хочешь уехать с ним?
Отрицательно качаю головой. Так резко и отчаянно, что непослушные пряди взлетают в воздух и рассыпаются по плечам.
– А с тобой… можно? – отбросив гордость, сипло прошу.
– Нужно, – усмехается Петр, после чего вдруг громыхает важно и строго: – А что это у вас, Нина Витальевна, кого попало в отделение пускают? Да еще и без проверки документов? – блефует, ведь знает, что паспорт Адова у нас. – К чужим жене и ребенку… Бардак, получается?
– Но он же там… – попискивает Майя, тыкая аккуратно обрезанным ноготком в коридор позади себя, и сжимается под грозным взглядом врача.
– Действительно… У нас папка на месте, будь он неладен, – бурчит Ланская себе под нос. – Ты же сама видишь. Неужели забыла, как они поступали вместе?
– Хорошо запомнила, – медсестра выпячивает грудь и вспыхивает вся, как новогодняя елка, обвешанная китайскими гирляндами. – Как же можно такого отца-героя забыть?
Подает Петру какие-то сигналы глазами и телом, а он… Сфокусирован на Лизе. Изучает ее личико, затеявшееся в ворохе пеленок. Сгорбившись, протягивает руку.
– Она не запарится? – осторожно поправляет кружевной край чепчика, открывая лоб. – Нина Витальевна, отпускать нас собираетесь или дождетесь, пока мы вам тут второго родим?
– Боже упаси! Бегом в выписную комнату, – машет руками на приоткрытую дверь. – Майя, а ты к тому неприкаянному отцу вернись, заведи его в приемный покой, пусть посидит там. Я ребят отправлю и приду разберусь, в чем дело. Отвлеки его пока, чтобы не буянил.
– М-м, как скажете, – мигом меняется в лице и, не успев потухнуть, загорается с новой силой, видимо, заприметив новую жертву.
Кажется, эта дамочка в вечном активном поиске. С Максом ей будет легче договориться. Правда, мой муж больше блондинок любит, судя по цвету волос тамады, которую он… Впрочем, теперь ему уже все равно – лишь бы женского пола и не беременная. Майя под параметры подходит. Вон как бедрами виляет призывно, пока удаляется от нас.
Не чувствую ревности. Вообще ничего не чувствую, кроме облегчения. Будто кандалы с меня сняли – и я снова могу свободно порхать, как птица.
Петр помогает мне встать, а детская медсестра собирается перехватить у меня дочь, но я не отдаю. Прижимаю ценный сверток к груди, одичалой волчицей смотрю на медиков. Пусть только попробует кто у меня Лизоньку отобрать! Загрызу любого! Отшатнувшись, вместо ребенка девушка берет букет цветов, который мы чуть не забыли на стуле. Поспешно направляется вперед.
– Идем, Кира, – широкая мужская ладонь ложится на талию, бережно придерживает, пока мы преодолеваем остаток пути. Рядом с Петром я немного остываю и успокаиваюсь.
Ланская сопровождает нас, как секьютири, только в белом. Ее шаги уверенные и тяжелые, а вид напряженный. То и дело она зыркает на нас, мрачно сжимает тонкие губы, хмыкает и покашливает.
– Надеюсь, у меня не будет из-за вас проблем, – выдает наконец.
– В случае чего все возникшие проблемы я с радостью помогу вам решить. Вот адрес и номер телефона нашей юридической фирмы, – Славин достает из внутреннего кармана пиджака визитку.
Пока я трясусь и погибаю от страха быть разоблаченной, он ведет себя как ни в чем не бывало. Говорит смело, убедительно, да еще и подшучивает.
– Один бог знает, как ты утомил меня за эти дни, адвокат, – всегда каменная и невозмутимая Ланская не сдерживает эмоций, внезапно переходя на ты. – Чур меня еще к тебе в фирму обращаться. Себе дороже!
– Напрасно. Мы лучшие в городе. Не зарекайтесь. Для вас, Нина Витальевна, все совершенно бесплатно, – пафосно разводит одной рукой, а второй по-прежнему обнимает меня. – Я полностью к вашим услугам.
Демонстративно врач закатывает глаза, однако визитку берет.
– Проходите, Петр. Не задерживайте процесс, – открывает дверь, впуская нас в миленькую розовую комнату. Выписка мальчиков и девочек проходит в разных помещениях, тематически оформленных. Так что мы оказываемся в настоящем девичьем царстве. – Фотограф готов?
Вместо ответа в нас летит яркая вспышка. Инстинктивно зажмуриваюсь, отступаю назад, прижимаясь к Пете.
– Не надо никаких съемок, – оборачиваюсь, пока фотоохотник перезаряжает ружье. – Давай уедем отсюда скорее, пожалуйста.
– Нехорошо, Кира, маленькую Елизавету памяти лишать… из-за одного представителя братьев наших меньших, отставшего от стада. Нехорошо, – приговаривает с ухмылкой, подталкивая меня к фотозоне. – Пару кадров пусть папарацци вам сделает – и поедем. Успеем, не переживай, – подается к самому уху и серьезно шепчет: – В конце концов, нечего вам со мной бояться!
Отходит, чтобы не мешать нам с дочкой фотографироваться. Не хочет попадать в кадр, ведь он… чужой. Просто мой адвокат, который спасает меня от бывшего мужа. Не более того.
– Куда это
