Как стать папой за пять минут - Вероника Лесневская
Глава 15. Разводимся?
Славин теряется буквально на доли секунды, а потом спохватывается и подлетает вплотную ко мне. Мгновенно спасает меня из неловкой ситуации – я и покраснеть не успеваю. Принимает Лизоньку из моих рук, бережно прижимает к себе, а она только рада. Встрепенувшись от шума и вспышек, малышка готовилась расплакаться, но сейчас молчит и рассматривает названого отца.
– Улыбнитесь хоть, – мягко подзуживает Ланская, наблюдая за нами. – Чего вы как неродные?
Смущенно одергиваю платье, заправляю прядь волос за ухо, беру букет, который подносит мне медсестра, и зарываюсь носом в ароматные розы. На Петра даже не поднимаю взор. Стесняюсь смотреть ему в глаза. Наверняка он не в восторге от того, что опять вынужден прикрывать меня и изображать моего мужа.
Неудобно мне перед ним. Хочется, чтобы фотосессия скорее закончилась, однако привередливый фотограф постоянно чем-то недоволен. То позы у нас скованные, то лица напряженные, то кадр унылый – все ему не так.
Раскомандовался!
– Ты сегодня настоящая красавица, – в какой-то момент шепчет мне Петя. – Вы обе, – улыбается Лизе, с непривычным трепетом вглядывается в маленькое личико, будто запоминает каждую черточку.
Невольно любуюсь ими, а уголки губ сами ползут вверх. Становится тепло и уютно, будто мы реальная семья. Забывшись, поднимаю руку и легко касаюсь пальцами его плеча. Подмигиваю довольной Лизоньке.
Вспышка. Еще одна. Но нам не до съемок.
Малышка кривит ротик, изображая некое подобие улыбки. Первой в жизни… Переглянувшись с Петей, мы синхронно начинаем смеяться.
– Пр-р-рекр-расно, – удовлетворенно рычит фотограф. – Оставьте адрес, я пришлю вам снимки. Хотите минибук? Я могу сделать вам небольшую фотокнигу из лучших кадров… – приговаривается, пытаясь больше заработать.
– Это лишнее, – бурчу, накидывая пуховик, а потом забираю Лизоньку, чтобы теплее ее укутать. – Идем, прошу, – нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу.
Славин перебрасывается парой фраз с фотографом, записывает адрес в его блокноте. Прощается с Ланской, поблагодарив ее за все, а она выводит нас через служебный вход.
Не обращаю внимания на отнюдь не торжественную обстановку – я все равно счастлива, но в то же время взволнованна. Шумно вздыхаю и передергиваю плечами от тревоги, когда Петя галантно открывает перед нами с Лизой дверь. На улице никого, а все равно сердце не на месте.
– Может, я ее возьму? – суетится наш случайный папа вокруг малышки.
– Нет, я справлюсь. Куда идти? – шмыгаю носом, который мгновенно коченеет на морозном воздухе. Прикрываю личико дочки уголком, а ей это не нравится: она пыхтит, возмущается.
– К моей машине, – бросает Петр так невозмутимо, будто я интуитивно должна почувствовать его автомобиль на парковке, к слову, служебной. Здесь места исключительно для сотрудников больницы. Видимо, Славин умудрился стать своим даже для них. Я уже ничему не удивлюсь.
– А где она? – все-таки уточняю, мазнув взглядом по выстроенным в ряд капотам.
Испуганно озираюсь по сторонам, опасаясь увидеть возле какой-нибудь машины Макса. Крепче стискиваю дочь, прижимая ее к бешено стучащему сердцу.
– Пампушка, ты не помнишь, на чем в роддом ехала? – усмехается Петя, придерживает меня за локоть и ведет по заснеженной дороге. Его прикосновение успокаивает меня, а бархатный баритон убаюкивает Лизу.
– Ты серьезно? Я и так в марках не разбираюсь, а тогда мне точно не до этого было! Все как в тумане, – выдыхаю клуб пара. Усмехнувшись, Славин пикает брелоком, снимая сигнализацию, и я цепляюсь за мигнувшие фары. – Почему ты не навещал нас все это время? Так был занят? – проглатываю ком обиды. – Я переживала, что нас Макс заберет…
– Я дал тебе время спокойно все обдумать, – останавливаемся у пассажирской двери, и Славин вдруг поворачивается ко мне, обнимает вместе с Лизой, прикрывая нас мощным телом от ледяного ветра, и серьезно чеканит: – Никто бы вас не забрал. Я ведь присматривал за вами…
Встречаемся взглядами, и от нашего зрительного контакта становится тепло. Искры разлетаются вокруг в хаотичном порядке, словно между нами разожгли костер.
– Мужик! – летит в нас вместе с очередным порывом холодного воздуха. Несмотря на гул метели, я мгновенно узнаю этот голос, который возненавидела всей душой. Съежившись, прячусь в руках Славина. Дрожу, пока он перехватывает у меня конверт с дочкой. – Мужик, там все закончилось? Выписали вас уже? С ума сойти, еще в очереди приходится ждать, чтобы собственного ребенка отдали. Черт-те что! Засужу тут всех! И шараш-контору эту прикрою!
Снег хрустит под подошвами моего мужа-предателя. Шаги неумолимо приближаются.
– Не высовывайся, ничего не отвечай, не делай никаких резкий движений. Продолжай быть моей женой, как все это время. Спокойно садись в машину, – ровным тоном инструктирует меня Петр, распахивая дверцу. – Давай, Пампушка, не дрейфь. Я с тобой.
Обдает макушку жарким дыханием, невесомо касается губами лба и, продолжая как бы невзначай заслонять нас от Макса, подталкивает меня в салон. Киваю ему, сжав губы, неуклюже опускаюсь на сиденье, устраивая на коленях сверток с Лизонькой. Боковым зрением замечаю автолюльку – и глаза чуть не вылезают из орбит от удивления. Даже о такой детали Петр позаботился. Пока отвлекаюсь на дочку, освобождая ее из конверта, Славин захлопывает дверь. Прячет нас, как пират свое сокровище в сундук.
– Поздравляю, кстати, – Макс подходит к передней пассажирской двери, выдыхает клуб сизого сигаретного дыма, а у меня сердце замирает. – Меня зовут Максим, тоже на выписку приехал. Я, так сказать, твой товарищ по несчастью, – неудачно шутит и протягивает ладонь для рукопожатия, но Петр ее игнорирует, спрятав руки в карманы.
– Не дыми, здесь территория роддома, – грубо делает замечание.
Чуть опускаю стекло, оставляя маленькую щелочку наверху, чтобы лучше их слышать. Мысленно ругаю фиктивного мужа за неосторожность в общении с настоящим. Ну, зачем Адова злить? Лучше бы нам уехать скорее.
– Прошу прощения, не прав, – неожиданно быстро тушуется Макс. Сделав последнюю затяжку, кидает бычок на землю, растирает ботинком и присыпает снегом. Такой покорный и вежливый, что зубы сводит. – На нервах. Медсестра к жене не пустила, вот я и отлучился покурить на задний двор. К слову, а почему вы не через главные двери вышли? – тянет с подозрением, скользнув взглядом по машине.
На мгновение устремляется прямо на меня, но вряд ли в состоянии различить черты лица через затемненное стекло. Все-таки опускаю голову, делая вид, что занята дочкой. Как назло, она начинает капризничать и активно ерзать. Видимо, чувствует мой настрой и боится вместе со мной.
– Так было ближе к парковке. Не хотел семью морозить, – не теряется Петр. Его тембр жесткий и холодный,
