Страстный поцелуй лорда - Хелен Диксон
— Очень щедрое предложение, леди Рэндольф. — Джейн была искренне тронута. — Но я… мы… полагаю, нам не следует задерживаться. К тому же у нас нет с собой необходимой одежды для длительного пребывания, не говоря уже о посещении театра. Я не думаю…
— Это можно легко исправить. На чердаке хранится несколько сундуков с платьями. Вы можете посмотреть, возможно, вам что-то придется по вкусу. Несколько стежков тут и там, и они отлично сядут по фигуре, я уверена.
Джейн не могла бы объяснить, почему считает нужным отказаться, но попыталась сделать именно это.
— Вы чрезвычайно добры, леди Рэндольф, но мы не можем принять…
— Подумайте лучше, Джейн, — вмешался Фрэнсис. — Одежда — пустяковая проблема, ее легко решить.
— Конечно, — поддержала сына его мать. — Я сама этим займусь.
— Я останусь в Лондоне на пару недель. Это время даст возможность лучше разобраться в ситуации, в которую поставили нас мой брат и ваша сестра. И вы, Джейн, сможете поехать со мной, когда я решу вернуться в Редмирес. Таким образом, вам не придется путешествовать в одиночку.
— Не в одиночку, Фрэнсис. Со мной будет Мириам.
— Джейн, — подала голос Мириам, — я же сказала тебе, что не вернусь в Беквит.
— Предлагаю закончить этот разговор на сегодня, — решительно произнесла леди Рэндольф. — Думать всегда лучше утром.
— Ничего не изменится, мама, — заявил Эндрю.
Он явно был настроен стоять на своем.
— Я и не ожидаю, что ты передумаешь.
Оставшееся время ужина Джейн развлекала сама хозяйка. Она была любезной, доброй, внимательной и умной. Смех и обаяние этой женщины не могли оставить девушку равнодушной. В какой-то момент она ощутила, как исчезает напряжение, существовавшее все дни пути на юг. Они обсуждали последние лондонские сплетни и новые перспективы Эндрю в Ост-Индской компании. Леди Рэндольф не скрывала, что поощряет сына и ждет его успехов.
После трапезы все перешли в гостиную, где пили кофе и горячий шоколад.
Джейн поглядывала на сестру, сидящую рядом с Эндрю на диване. На ней было красивое шелковое платье, тонкими пальчиками она придерживала изящную чашку и бросала влюбленные взгляды на своего избранника. Удивительно, насколько гармонично она вписалась в общую картину дома, словно действительно была частью семьи.
Кстати, откуда это платье? Позже выяснилось, что оно одно из тех, которые пылились в сундуках наверху. Внезапно Джейн ощутила себя неуклюжей деревенской девушкой.
Вечер прошел в непринужденной и очень доброжелательной атмосфере. От Джейн не укрылось, что Фрэнсис стал тихим и задумчивым. Согретая вином и приятной беседой, она довольно рано удалилась в отведенную ей комнату.
Укладываясь в постель, Джейн дала себе слово, что завтра непременно поставит точку в разговоре с Мириам о возвращении на север.
Открыв утром глаза, Джейн увидела, как солнечный свет заливает спальню. Не привыкшая к такой роскоши, как долгий сон, она с удовольствием потянулась в кровати, ощущая себя при этом непривычно счастливой. Ее приезд в Лондон был спонтанным, организованным в панике из-за поступка сестры, но сейчас она успокоилась и готовилась принять все, что ждет впереди.
Дома она в это время уже давно бодрствовала бы, прежде чем приступить к обильному завтраку, приготовленному Бесси.
Сейчас же все происходящее, как и пробуждение в доме леди Рэндольф, казалось чем-то нереальным, будто сном. Однако женщина, у которой был роман с их отцом, принимала их с Мириам в доме без намека на неловкость.
Одевшись, Джейн внезапно ощутила сильный голод и вместе с Мириам поспешила спуститься к завтраку. Сестра, как обычно, была весела. То, что заботило ее любимого Эндрю, ей вовсе не казалось преградой.
К их удивлению, Фрэнсиса уже не было дома, леди Рэндольф сообщила, что он рано уехал по делам.
— Он не сказал, когда вернется? — Джейн не хотела даже себе самой признаваться, что будет скучать по человеку, к постоянному присутствию которого привыкла за время путешествия.
— Возможно, днем. Он велел мне занять вас, так что, учитывая чудесную погоду, я велела готовить экипаж и предлагаю вам с Мириам экскурсию по Лондону. Что скажете?
— Да, спасибо. Мне лишь неловко, что мы доставляем вам столько хлопот.
— Что за ерунда? Вы не представляете, как я соскучилась по компании. И с удовольствием проведу с вами время. Что бы вас заинтересовало больше, Джейн? Что вы любите? Музыку, живопись или что-то иное?
— Да, все это, очень, но дома у меня мало времени на развлечения.
— Тогда мы непременно посмотрим все. И надо посетить театр, выбрать день, когда сможем отправиться туда все вместе. Уверена, вечерние развлечения вам тоже понравятся.
Джейн задумчиво намазывала клубничный джем на кусочек пшеничного хлеба, чувствуя на себе заинтересованный взгляд Мириам.
Из сундуков достали платья, и теперь они были разложены перед Джейн и Мириам. Ткани переливались, поражая красотой, отменным качеством и многообразием цветов. Джейн выбрала для себя платье из шелка сапфирового цвета, с благоговением провела рукой по материи, взяла иглу и сразу приступила к работе. К счастью, шить она умела весьма неплохо. Мириам, помимо платья, выбрала для себя отороченный мехом плащ.
После ланча подали коляску, и леди Рэндольф пригласила всех занимать места. Мириам села рядом с Эндрю, и глаза ее блестели от радости и волнения из-за предстоящей прогулки.
Лондон выглядел по-утреннему свежим под голубым небом, на котором попадались лишь редкие облака, не способные стать преградой льющемуся в изобилии солнечному свету.
Джейн и Мириам наслаждались видами и звуками города, который, по словам их матери, был лучшим местом на земле.
Деревья, предчувствуя осень, начали менять цвет листвы, клумбы же еще были по-летнему красочными. Сияли витрины и окна домов, каменные здания выглядели очень величественно, вверх устремлялись многочисленные шпили. Торговец предлагал прохожим булочки, дворник спешно убирал оставленные лошадьми кучи.
Ввиду большого количества дел, Фрэнсис не появился дома до самого ужина. Джейн удивлялась, как скучала по нему, полным надежды взглядом то и дело окидывала подъездную дорогу. Вспомнилось, какое волнение она испытывала в его присутствии, но не могла не думать о нем: перед глазами появился строгий профиль, напряженный взгляд устремлен вдаль — так было всякий раз, когда он не знал, что за ним наблюдают. Предательская чувствительность напомнила о прикосновении его губ и рук, о том удовольствии, которые они вызвали против ее воли. Внезапно сердце забилось сильнее. В чем же причина? Восхищение?
Любовь? Нет, разумеется, нет.
