Опилки - Алесь Дворяков
Сосредоточенность важности, центр Вселенненькой твои губочки, Виталин. Я даже знаю, как ты улыбнёшься. Нужно собирать тебе букетики, как будто я маленький и чувствую унежнение (не унижение ли после?). Только целуй со смехом меня в зевок, пугливая шелкопрядка моих чувств, а я буду вдыхать запахи твоего сна.
.8.
Подбородок.
Его слишком частые дрожания сулили солёности, хотя никакие опилки в глазки не попадали. Так в детстве огорчался Пашка, так в юношестве он мог огорчить маленькую свою избранницу.
Кап-кап-кап.
Долбаная капель. Когда же она думает закончиться?
Это очередной полустанок для слёзок. Ныне из всех карт поезда-капельки выбрали именно этот маршрут. Этот юноша бессилен их остановить. Это хуже Неуправляемого. Или Воспламеняющей взглядом.
[восполняющая рядом].fb2
В этом Пашкином сне от Макги ей досталась только кинговская фамилия. Вроде бы всё.
Я ещё могу внушать мысли другим людям.
Да, она ещё могла внушать мысли другим людям. Он почти забыл. Но сложнее запамятовать её имя, даже если постараться это сделать, обратившись за помощью к её дару. Вита. А в стране, куда она переехала (что очень зря, крошка!), её звали просто Ви. Прошло ведь не так много времени, верно? Сменилось от силы только одно поколение на этой планете, которую легко разрушила бы её мама пирокинезом. Но пока всё тихо, не так ли?
Тихо, как на том поле, где они бежали, скрывались, топтались.
ТОП-ТОП-ТОП. Бежим-пока-есть-время.
Да зачем это всё? Что осталось от той Конторы? Зализала ли она оконные раны-рамы? Зарубцевались ли её выжженные территории? Незачем это знать. Видимо, тут была какая-то другая мутированно-эволюционированная Контора, каким-то образом пронюхавшая что-то, как недообугленная на линии электрозаграждения собака. Снова те же агенты в серых костюмах, только уже поодиночке. А он уже как будто всё видит сверху. Скажите ещё, что у Павла тоже есть какой-то дар, чёрт-бы-вас-побрал! Может, и есть. Чёрт его знает. Демон его знает. Дьявол его знает. Тот самый, сидящий иногда внутри.
Скроемся от них, милый. Вон в том лесу.
Да, скорее бы попасть в тот лес. Есть в их общем стремлении нечто партизанское. ТОП-ТОП-ТОП.
А пока перед ними – посеревшее осеннее поле, ветер сердится на какие-то ссохшиеся кости кустарников, знакомые с детства яблони. Никакого солнца, никакого выражения у неба, пепельно-удушающего и завидующего нашему движению. Видимо, не защитил пару и родной дом, придётся бежать далее. И Пашка мчится по полю так, как когда-то сбегал от жестоких повадок страдающего алкоголизмом отца, стремится к границе, которая точно должна спасти.
Он как будто рассчитывает хоть на какое-то спасение и почему-то всё ещё любит меня, следует за мной, хоть я его не привязывала к себе даже самыми невидимыми крепкими нитями. Хоть бы где-то для нас был покой, а не ТОП-ТОП-ТОП. Возможно, нас унесёт этот чух-чухающий поезд куда-то далеко, как того хотел бы и мой дедушка, которого я всегда буду звать дедушкой Андреем. Вот он, этот междугородний недолговременный железный механизм, и я даю мысленный посыл своему бегущему несчастному счастью. Как хорошо, что от этого даже не болит голова. С-другими-не-так.
Залезай в вагон, родной.
Хорошо, что их что-то уносит подальше от серокостюмных.
– Пора бы отдышаться, Виталин.
У неё универсальное, разноязычное и знакомое только ему до конца имя. Нра-а-вится. Только вот парню не нравится её взгляд.
– Сейчас нужно выпрыгнуть, дорогой. Вдвоём оставаться нельзя. Я верю, что ты меня отыщешь, хоть тебе будет казаться, что я везде.
Поток ветра выхватывает её у беглеца, своими погаными ручищами заставляет её катиться по опустошённой осенью земле, в то время как поезд слишком неумолим. На душе спокойно, но вместе с тем и так муторно, что Павел тоже пытается выпрыгнуть за нею. Пашка уже почти сделал бы это, если бы не тот же поток. Ветер не пускает. Наверно, даже он послушал её мысленные внушения и дал ей возможность покататься на земляной карусельке, а наперерез парню послал параллельно идущий состав, чтобы и мыслей у большого не было стремиться за своей маленькой. Восемнадцатилетней маленькой.
***
Агент выпил чашку стандартного чёрного кофе и не поленился подойти к самим путям, чтобы было кого ловить. Кого-то из двух. Беспроигрышно. Поймаешь его – придёт она, поймаешь её – заявится он, этот странный и до конца не исследованный тип. Серый костюм напоминал ему об осторожности, а грязные ботинки – о деньгах, которыми он сейчас мог стереть всю эту грязь, ведь его Контору спонсировали не хуже, чем Контору того времени в той стране. И тут двойной джекпот: поймал – дадут денег, чтоб добиться своего, не поймал – ещё больше выделят средств. Вознаграждение. Ненасытность. Волчность.
Каждому своё, ребятки! – думал цепной пёс в немодном пиджаке.
Ж-и-з-н-ь-с-к-а-з-к-а-п-р-о-с-ы-п-а-т-ь-с-я-х-о-ч-е-т-с-я-п-о-у-т-р-а-м.
Он увидел, как кто-то выскочил из вагона, но обзору помешал ещё один идущий поезд. Агент чертыхнулся. Гоняться за кем-то по лесу он не хотел. Однако он сам осознавал, что такая у него необычайнейшая работа, о которой не расскажешь даже за кружкой пива в какой-нибудь забегаловке. Придётся побегать.
***
Лес укрыл Пашку. Самый надёжный защитник. Где же он укрыл её? Топ. Топ. Топ… Ничего уже не слышно, клокочет только угасающая зелень этих головокружащих деревьев. А в остальном парень весь принадлежит только ей, Радости. РАдости. Этому древнему и непознанному божеству с голубо-зелёно-синими глазками. Каждому цвету – своё настроение. Он торжественнейше клянётся искать Виту, пусть она хоть сто раз из-за их ситуаций будет безэмоциональной, не будет говорить, что любит его, а только бессловесно увлекать за собой. Что будет на сто первый раз? То же самое.
Бездонная страна. Полуодарённый попробует найти только её, свою женщину, почти ничем не отличающуюся от богини. И он ставит такой условный душевный хэштег: #найтитебя.
Приходится спасаться в каком-то подвале, где нет вообще ничего. Однако я сама заранее знала, что это будет менее чем временное укрытие. Будто неодушевлённые предметы тоже принимали мой посыл и отвечали мне охотно. Какое счастье, что он-опять-нашёл-меня. Он готов спать там, внизу, где возле картонки могут сновать крысы: его ничто не пугает. Я говорю специально поникшим тоном, чтобы ещё больше не привязать его к себе, чтоб он смог покинуть меня, если потребуется, но это явно не действует. Только мыслепослание! Какой-то девиз прямо-таки. Хах! Но это на крайний случай. Если от этого будут зависеть наши необыкновенные жизни.
Они выскакивают из разных мест и бегут по полю. Как тараканы, как зомби, высыпаются, как песок
