Опилки - Алесь Дворяков
папе
, угар алкоголей всех видов нагонял её отчима, а бабушка была сверхточным контроллером ради лучшей участи.
Не надо беспокоиться о том, что Павлик не смог бы воссоздать свою мечту с помощью клонирования. Столько её волосиков разнокрашеных цветов поселилось в его квартире, что бесконечные копии заполонили бы комнаты с зимней запасливостью. Лёд его цинизма был тронут, Виталинины завитки для Пашки носили все родные базы данных с запахами и магнитили руку для поглаживаний чуть ниже плечиков, будь они в косичку или коротко остриженными. После поцелуев под проливностями они всецело и надолго полувыпрямлялись струнками его мелодий. Молодая пшеничная поросль. Такое же печенье его сердца врумянилось в эти прядки. Что уж там о запускании Пашкиных пальцев в эти шелковистенькие лоскутки говорить.
Она их больше никому не даст расчесать, кроме него.
Силки из её волос ловили рябчиков его души, в то время как личная жизнь бежала мышью.
утопи-топи-топи меня, моя утопическая чёлочка!
.2.
Лобик.
Она постоянно говорит, какой там хороший крем или прекрасная маска, а Павлик только рад, что у неё что-то хорошее. Те колонизаторские маленькие прыщички были невозвратимо милы на высоковатом бескосметиковом лобике планеты Vitalinium-30082017. Случись только что злобное в этом дне – и земной шлейф упрямого верхнелица покрывается волнами негодования и ссористости рядом с Пашкой. Будучи спокойной, девушка ни с кем не сталкивалась лбами, а подставляла свой под поцелуй полупастырного и настырного парня.
У нас ещё 8 минут воскресенья…
.3.
Бровки
. Они, маленькие, грели Павлика нетатуажными полумесяцами, конкурировать же летние небесные светила в два часа ночи с ними не были способны. Задыхаясь волшебством и коктейлем из звёзд, он и она, такая ещё неопытная и ещё не пара, ждали возможности насидеться до умопомрачительных желаний и страхов от мыслей о том, что с ними могло стать, если бы они ни разу не встретились. Бровной лодочкой уплывала в чужие подъездности уже не чужая девчонка, чтоб сказать о приятности рук в сети.
*Ахах, мне это нравится, я в тебя влюблюсь ещё больше, пожалуй.*
.4.
Глазки
. Он всерьёз не представлял никогда, что эти глазки могут когда-то умереть, и готов был их целовать столько, сколько они моргали. Эти витринные зрачочковые зеркала, маленькие любители тихих романтических фильмов, светлячки из страны иногда унывавшей доброты находились в дружеских сношениях с разными настроениями и не скрывали это. Сверкая ли, слезясь ли – всё одно, они не давали отыскать пустоту при всех желаниях. Они были нужны Павлику на всю оставшуюся ему жизнь, в них не посмела бы залететь ни одна опилочка, даже самая никчёмная. Одаривая их поцелуями, Пашка не верил в суеверия. К чему они! Глаза не изменялись в своих влиятельных синих сероватостях с родинками около зрачков, когда их владелица швыряла в полунезнакомого журналиста снежок и когда Павел уже считал Виталину своей женой. Когда из них текли слёзы и задерживались на полустанке
Реснички
, парень не мог терпеть себя и рвался душой. Он думал о ней как о части себя.
Не хочу просыпаться с мыслью, что у нас всё плохо. Тогда я беззащитен, как комар на стекле за шторой.
.5.
Носик.
С ямочкой, которая появилась у баловной девчонки от раздирания ветрянковых ранок в детстве на верху переносицы, не было страшно спотыкаться на дороге более важной, чем на той, по которой гуляла молодая парочка, или по той, где Павлик и Вита неохотно провожались полуночью и в бурные дожди. Это был путь их притирания, одобрения, возближения до субатомных расстояний экспертизой чувств. Утыкания низенькой девочки чуточку толстеньким реквизитиком-носиком в грудь уже не-мальчика не ранили, но пронизали настолько остро, что не оставляли шансов жить без такой носастенько-закрылочной сказочности заката.
закатные.mkv
Полинялое за день солнышко продолжило радовать других живущих. А моё солнышко вздумало дарить жизнь мне. Где-то там, на зеленях призрачных трав, сидим мы. Она, как обычно, передо мной. А глазки её взираются в закаточности. Сама она прекратила закатывать свои маленькие зеркальца душевности, лишь греет меня.
Глажу по головке. Цветочность вбивается в нос, соревнуясь с запахом её кожицы в самом низком верху. Помню, как закат нашей ссоры так же закончился головкопоглаживанием и мирным прижиманием. Солнце коснулось горизонта.
Обнял чуть ниже груди. Так я её обнимал в маленьких шалостях, на закатах наших утренних снов, распластавшись на полу и оберегая всю её женственность. Одна восемнадцатая солнца уже скрыта.
Обнял её за талию. Так я обнимал её, прогуливаясь и вдыхая новые парфюмы её словечек. Теплота от заката тишины и её тельца – вот что значило это обнимание. Она молчит, треть солнца скрылась прочь от нас, а она улыбается глазками.
Я обнял её за ножки. Так я обнимал её тайной ночью, неся неизвестно куда в судьбу. Сладкое сожаление, что ещё всё не так, как у людей, охватывало её тогда, означая скорый закат её предрасставально-подъездного разговорчика со мной. Солнце спряталось наполовину, а её ножки уже начинают холодеть в дрожи любовности.
Я обнял её всю. Опеленал, обездвижил, перестал осознавать нас в качестве двоих, а только одного целейшего. Так обнимал я её на закате деревенских обыденностей, которые были нам нипочём. Солнце отгородилось от нас, а я не заметил, как прошёл все круги её обнимистого рая. Фиолетово-розовая наледь лета крепко сковала наши тела, чтобы микробовые мелочи нас не разъели.
Обожаю её рассветы в темноте полуночи.
.6.
Щёчки
. Прикосновенные лишь для Пашки индикаторы всех эмоций, царящих на тронах души Виталины I. Их невозможно было тронуть в момент почти разрыва навсегда, но разрешалось трогать сколько угодно во время преодоления одного из этапиков: съезда воедино в однокомнатный нешалашный рай.
Прижмись к ним, Паша, – и улетание в бесконечность тебе обеспечено.
Ву-у-у-у-у-у.
Чудесные лопасти. Могут как измельчить душу молодого человека в фарш, так и привнести приятные прохладности от лёгкого круговерчения. Треугольником сопровождали Павла по ночному полугороду и родинки на этих щёчках. Нечто непознанное и затаённое, ничего не оставляющее и будто отходящее по этим дорожкам у носика. Так шёл и воздушный парень по своим дорогам, всё больше впуская в мысли Виталинку. Пощёчины же он от неё получал только по его же просьбе.
Плёх. ПлЁх. ПЛЁХ!
.7.
Губки
. Избороновались ещё не придуманного вкуса губки, чуточку налились – и в первый раз поцеловали Павлика в ночном общежитийном происшествии, хватая при этом несколько лун сразу. Как было неловко,
