Мэри Уильямс - Золото Дюка

Сол рассмеялся.

– Пойдем. Он вовсе не такой уж древний. В любом случае, то, что их объединяет, не имеет никакого отношения к возрасту. Это умение смотреть на вещи и видеть то, что другим недоступно.

– У тебя с твоими камнями и статуями то же самое.

Он кивнул.

– Если хочешь, да. Это дар быть ближе к природе, которым наделены цыгане, шестое чувство. Белла, дорогая, я, может быть, говорю бессвязно? Говорю, говорю, говорю, когда все, что нам нужно, это мы сами. Пойдем, любовь моя! Видишь вот это? – Обняв ее одной рукой за талию, Зол указал на причудливый гранитный менгир, – Никто не знает, сколько ему лет, – продолжал Сол. – Тысячи, наверное. Тысячи и тысячи. Пойдем. – Он мягко потянул ее за собой, ветерок подхватил ее волосы, трепал платье.

– Что? – Арабелла засмеялась. – Что нашло на тебя? Посмотри, Сол, на мое платье – ежевика... ее не отстирать...

– Не волнуйся о платье. Стоит ли заботиться о вещах?

Он побежал быстрее, и странное волнение поднималось в Арабелле – это чувство было даже сильнее того, что она испытала прошлой ночью, после того как они поженились.

– Вот мы и пришли, – ликующе прошептал он, когда они достигли камня. – Моя королева, моя любовь.

Он уложил Арабеллу на весеннюю траву и снял с нее одежду. Вскоре их тела соединились. Позже она дотронулась до виска Сола, на котором пульсировала бронзовая кожа, покрытая капельками пота.

– Я люблю тебя, Сол, о, как я люблю тебя...

Он склонился к ней, и его губы нежно прикоснулись к ее щеке, потом к шее, к атласному плечу.

– Я тоже, – пробормотал он, в его голосе слышалось вновь просыпающееся желание.

Но Арабелла быстро села и протянула руку к юбке.

– Нет, дорогой, не сейчас и не здесь. Позже. А то...

– Что?

– Кто-нибудь увидит.

– Кто? Кролики?

Она игриво кивнула.

– Может быть.

– Ты колдунья!

Она вскочила и счастливо рассмеялась.

– Пойдем. Ты говорил, что собираешься закончить работу. Посмотри на этот смешной старый камень. Похоже, он хмурится. А вдруг он заколдует нас? Превратит в какую-нибудь гадость?

– Мне все равно, если ты останешься со мной.

Так, болтая чепуху, они вернулись домой.

Это была настоящая мастерская, с верстаком и инструментами, с рабочим столом, двумя стульями, со шкафами и полками.

За последний год статуэтки и ювелирные изделия Сола стали популярными. Он едва успевал удовлетворять спрос на свои изделия. Многие из тех, кто посещал Корнуодл, были поражены этими статуэтками, они увозили их с собой и потом часто присылали заказы. Сол идеально чувствовал характер камня – оникса, сердолика, хрусталя. Иногда его уносило в страну фантазии, и тогда на свет появлялись фигурки русалок, колдунов, которые были плодом его воображения.

Но это вовсе не означало, что он совсем не занимался рудным делом: Дюку нужна была его помощь, поэтому два дня в неделю он занимался делами. Дюк сумел заставить его понять трудности и опасность жизни шахтеров под землей, сумел объяснить ему, что без их тяжелого труда руда лежала бы под землей без всякой пользы. Жизнь Сола была полна и разнообразна не только из-за его любви к Арабелле, но и потому, что его дни были заполнены разнообразным творческим трудом.

В первые недели их брака Арабелла часто сопровождала Сола в мастерскую, где наблюдала, как под его руками оживает камень. Иногда он делал короткие перерывы, во время которых тянулся к ней и шептал нежные слова. Но она скоро поняла преданность своего мужа работе и иногда уходила на берег, чтобы разыскивать камни для его статуэток и ювелирных изделий.

По дому ей почти нечего было делать, поскольку Леона твердо сказала, что в этом нет необходимости, как нет и такой кухни в Оулесвике, где могла бы разместиться вторая хозяйка.

– Ты можешь следить за вещами Сола, – сказала она Арабелле, – пока у вас не будет собственного дома. Я уже поговорила с Дюком, и он согласен, что вам нужно построить дом, где вы могли бы жить независимо. Конечно, – она секунду помолчала, – я буду поблизости на всякий случай, да и Дюк тоже. Но, думаю, вам уже надоело слушать, что и как надо делать. Вы сами должны понять, что такое жизнь в браке. Я имею в виду не только строительство и домашние обязанности. Мне кажется, ты уже понимаешь, какой у Сола характер. – Она улыбнулась. – С ним не всегда просто, так ведь? Он мой сын. И неважно чей еще. А пока Дюк закончит строительство, у тебя будет несколько свободных от домашних дел недель, и ты сможешь помогать Солу разыскивать для работы камни. Он предан своему ремеслу, ты же знаешь.

– Да, знаю. Это очень важно для него.

– Даже более того, как ты потом поймешь. Я только надеюсь. – Леона вдруг замолчала, пожала плечами и отвернулась. – Нет, ничего. Я желаю вам обоим всего самого лучшего, Белла. Не хочется всякий раз называть тебя Арабеллой, это слишком длинно. А ты можешь называть меня Леоной. Леона и Дюк. Мы совсем еще не старые.

– Я никогда так и не думала.

– Конечно. Но все старятся, и моя юность уже прошла, она пролетела еще до того, как мы с Дюком поженились, а то у меня, может быть, были бы еще дети.

Арабелла сумела скрыть удивление, услышав новость о женитьбе. Она знала, что Леона и Дюк близки, но Сол ничего не говорил ей о смерти Сарна. Она абсолютно ничего не знала и о том, что Леона и Дюк обвенчались по обычаю цыган. Леона уловила удивление, мелькнувшее в ее глазах, и спросила:

– Ты не знала, что мы женаты? Ну, теперь знаешь. И это все, что тебе следует знать. Я – миссис Дарк, а Дюк – мой муж. Так что не спрашивай ни о чем моего сына. А если кто-то другой, услышав мое имя, что-нибудь скажет, сожми губы и ничего не говори. Поняла?

– Нет, – призналась Арабелла. – Но это не мое дело. В любом случае, – она покраснела, – для меня имеет значение только Сол. Боюсь показаться невоспитанной, но я не собираюсь вмешиваться в ваши дела, да и не хочу. У нас своих дел хватает.

– По крайней мере, честно. Хорошо. Теперь мы знаем, что к чему.

Конечно, сама Арабелла этого не знала. И хотя ее интересовало, что же случилось с Сарном, но Сол никогда не упоминал его имени, и для нее он как бы растворился в воздухе.

В течение первой недели после того, как они обвенчались, их дважды навещала Ева. Она была счастлива за сестру, но и немного грустила.

– Ева, дорогая, что тебя беспокоит? – волновалась Арабелла, когда они оставались одни. – Это потому, что тебе приходится слишком много работать по дому? Я чувствую себя виноватой.

– Нет-нет! – быстро перебила ее Ева. – Дело совсем не в этом. Просто... ну... папа...

Арабелла нахмурилась.

– Да? И что с ним? Я так и думала, что будут сложности. Расскажи мне все.

– Он несчастлив, Белла.