Мэри Уильямс - Золото Дюка

Первым его побуждением было вскочить в седло и кинуться следом. Он заставит признать этот брак незаконным! Они еще несовершеннолетние. Он вернет ее обратно. Да, он так и сделает. Закон будет на его стороне. Но Роджер с горечью осознал, что не может зайти так далеко в отношении собственной дочери. Но он еще разберется с ними, Арабелла будет страдать оттого, что причинила ему боль.

В таком настроении следующим утром он поскакал на ферму, надеясь застать молодую парочку там; Дюк к этому времени должен быть, как обычно, на шахте.

Он уже успел оправиться от первого потрясения и старался держать себя в руках. Роджер надеялся с помощью самообладания и едких слов подчинить себе волю молодых и заставить пожалеть об их поведении.

Он требовательно постучал в дверь и, поскольку та была не заперта, сразу же вошел в дом. После яркого солнечного света он не сразу заметил в комнате чью-то фигуру. Леона шагнула ему навстречу и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Роджера охватило острое восхищение, смешанное с неприязнью. Леона почти не изменилась. Правильные черты и загадочные вызывающие глаза были все те же – холодные и ненавидящие. Как у рыси, охраняющей свою территорию, подумал Роджер. Только территория не ее, а моя.

– Что вам нужно? – спросила она.

– Мои права, – ответил он, сжимая в руке кнутовище. – Или вы считаете, что у меня нет никаких прав на дочь?

– На дочь?

Она коротко засмеялась – или это чирикнула птица за окном? Леона как будто намекала ему, что следовало бы сказать «сына».

– Где они? – спросил он, стараясь сдержать закипающее раздражение.

– В хижине Сола, если вы знаете, где это...

– Конечно, знаю. Я знаю здесь каждый акр. Прощайте.

Легкая загадочная улыбка пробежала по ее губам.

– Счастливо, – напутствовала Леона с легким сарказмом.

Роджер выскочил на улицу, кровь стучала у него в висках: почему эта женщина так действует на него? Она даже не красива в общепринятом смысле этого слова, просто гордая, этим и отличается от всех женщин, которых он знал.

Когда он ехал через торфяники к хижине Сола, непрошеные воспоминания нахлынули на него. Роджер думал о том, что молодой человек, с которым он собирается встретиться, мог бы быть наследником Фернгейта. Судьба любит злые шутки. Он женился на Клариссе, которая подарила ему слабых близнецов и юную Арабеллу, не связанную с ним узами крови.

И вот теперь – Арабелла и Сол!

Послав лошадь в галоп, Роджер вскоре достиг хижины. Не успел он спешиться, как дверь распахнулась и на пороге показался Сол. Из-за его плеча выглядывала Арабелла.

– Я хочу сказать пару слов, – заявил Роджер, глядя на них прищуренными глазами.

– Папа, – неуверенно произнесла Арабелла.

– Зайдете? – спросил Сол.

Даже не сказал «сэр», подумал Роджер с досадой.

– То, что я хочу сказать, может быть сказано и здесь, – жестко ответил он. – И вы прекрасно знаете это, оба. Ты, – обратился он Арабелле, – не только лгала и обманывала меня, принимая подарки, мое хорошее отношение и гостеприимство. Стоило мне отвернуться, и ты улизнула, как... как... – Он помолчал, подыскивая хлесткое сравнение, потом произнес слова, от которых краска залила его лицо: – Как какая-то деревенская проститутка!

Сол рванулся вперед.

– Не смейте оскорблять мою жену! Если бы вы были моложе...

– Тогда что? Бог мой! Вы не имеете права сделать что-либо. Вы оба несовершеннолетние. Ты совратил мою падчерицу. И ваш брак не имеет силы. Если ты, конечно, женился на ней. Это так? – напористо допрашивал Роджер.

Сол, сжав руки в кулаки, сделал быстрый шаг вперед, желая ударить человека, который оскорблял его. Но между ними встала Арабелла.

– Не надо! – крикнула она. – Остановитесь, оба! Я не вынесу этого – я не вынесу!

– А я не собираюсь сносить – ни от кого оскорблений в твой адрес, – твердо сказал ее молодой муж, – поэтому вам бы лучше поскорее уехать отсюда, сэр. Что бы вы там ни думали, мы с Арабеллой поженились вчера, по закону это или нет, но с этим ничего нельзя поделать. Вам следует это запомнить раз и навсегда. Можете обратиться в суд, и пусть вся округа перемывает вам кости. Вы же и окажетесь посмешищем. А если меня отправят в тюрьму, то и Арабеллу, по-видимому, тоже. В любом случае, больше всех будет страдать она. И есть еще одна вещь, помните об этом: вы и моя мать когда-то были так близки, что в результате родился я. – Сол замолчал и покраснел.

У Арабеллы перехватило дыхание. Роджер внезапно показался старым и сломленным.

– Ты знаешь? – прошептал он.

Сол мрачно кивнул, его рот подергивался.

– Только я, – ответил он, – и дядя Дюк.

– Дюк Дарк, этот хвастун?

– Не бойтесь, он никому не скажет. Он, как и я, стыдится такого родства. У меня хорошая мать, и этого для меня достаточно.

Сам того не желая, Роджер вздрогнул.

– Другими словами, сэр, – продолжал Сол, – вам не следует вмешиваться в нашу жизнь, и мне кажется, что было бы лучше вам с Арабеллой не встречаться. Я не хочу, чтобы кто-то причинял ей боль, у нее этого в последнее время было достаточно в Фернгейте. Я собираюсь сделать ее счастливой.

Роджер вдруг обратился к падчерице:

– Я заботился о тебе, думал, что между нами существует доверие. Нет ничего, что бы я отказался сделать для тебя, в пределах разумного. Ты была мне больше чем дочь. Ты была... была... – он подыскивал слова, – всем, ради чего стоило жить. Тем не менее ты сбежала за моей спиной.

Ее охватила жалость.

– Нет, папа, нет.

– И тебе необязательно говорить «папа». Я никогда им не был, и теперь уже не буду.

– У тебя есть Ева, – сказала она. – И вы можете быть друзьями. Она нуждается в тебе. Если только…

– Ева? – Роджер повысил голос. – Ей никто нужен. Она рождена быть монахиней.

Он шагнул к лошади, вскочил в седло и, ни разу не оглянувшись, поскакал в сторону Фернгейта.

Сол обнял Арабеллу за плечи и притянул к себе.

– Не огорчайся, любовь моя. Мы больше не услышим о нем. Самое худшее позади.

– Да? Но как это может быть – он действительно твой отец?

– Какое это имеет значение? Я никогда не знал его; он никогда не был моим отцом и никогда им не будет. Я никогда не прощу ему то, что он так поступил с мамой.

– Может быть, она... сама не возражала... тогда? – предположила Арабелла. – Возможно, она любила его. Могло быть и так. И потом...

– Когда я родился, он просто повернулся и ушел. Вряд ли это было по-мужски.

– Ах, дорогой... – Арабелла протянула руки и приблизила его лицо к своему. – Дорогой, пожалуйста, давай не будем спорить. Мы уже женаты. У нас впереди счастливая жизнь. А он – сэр Роджер – он неудачник, неужели ты не видишь? У него нет ничего, чего ему хотелось бы. Руперт совершенно разочаровал его, и он прав в отношении Евы, я просто не понимала этого раньше. Нет, я не о том, что она рождена быть монахиней, это просто глупо. Но она вся в себе. У нее собственный мир. – Арабелла помолчала немного. – Твой дядя Дюк помог ей найти его, частично, конечно, потому что они совсем не похожи, ведь он такой старый.