Кэрол Маринелли - Уже не игра
— Я могу отнести тебя наверх, — предложил Алекс, но ей это показалось унизительным.
— Ты можешь идти заниматься своими делами.
— Пока не могу, — ответил Алессандро. — Тебя должен осмотреть доктор.
Когда они вошли в спальню, Алекс отпустил горничную и снял с Аллегры ботинки. Видя, как она возится с пуговицами на своей блузке, он предложил ей помощь.
— Я сама справлюсь, — сказала она.
— Поверь мне, твоя заляпанная рвотной массой блузка меня не возбуждает.
Это вызвало у нее улыбку.
Не найдя ее ночную рубашку, он подошел к комоду, достал оттуда одну из своих футболок и помог Аллегре ее надеть. Затем он откинул простыни, и она забралась в постель.
В дверь тихо постучали, и в комнату вошел пожилой доктор. Тщательно осмотрев Аллегру, он начал что-то говорить по-итальянски Алексу. Услышав слова «commozione cerebrale», она испуганно вскрикнула.
Алекс посмотрел на нее и улыбнулся:
— Это означает — сотрясение мозга.
После ухода доктора он сел на край кровати и сказал:
— Тебе придется провести пару дней в постели. К тебе будет каждый час заходить медсестра и проверять твое состояние.
— Это действительно необходимо?
— Боюсь, что да.
Аллегра проснулась вечером. Цветы, которые ей вчера подарила девочка, стояли в маленькой вазочке на прикроватном столике. В воде они ожили и снова стали напоминать крошечные синие звездочки.
Вспоминая события прошедшего дня, она почувствовала присутствие в комнате Алекса и повернулась. Он дремал в кресле, такой красивый и недосягаемый. Его сердце никогда не будет принадлежать ей. В день их встречи он сказал, что ему не нужна любовь, но с этим было трудно смириться.
В комнату вошла медсестра, измерила ей давление, посветила в глаза маленьким фонариком, после чего удалилась, оставив их одних.
— Думаю, я выживу, — сказала Аллегра, когда Алекс открыл глаза. Она испытывала смущение, потому что не помнила, что наговорила ему после своего падения с лошади. Оставалось надеяться, что она не поклялась ему в вечной любви. — Прости, если я выставила себя дурой.
— Перестань извиняться.
— Я не могу вспомнить, что я говорила.
— Ты говорила, что, если бы сломала шею, мне не нужно было бы на тебе жениться.
— Ты должен был улететь в Лондон.
— Я отложил поездку.
— А как же твоя встреча с шейхом?
— Он человек семейный и понял меня, когда я сказал, что не смогу приехать, потому что моя невеста упала с лошади. Он желает тебе скорейшего выздоровления.
— Я в порядке.
— Нет, ты не в порядке, — возразил Алекс. — Дело не только в твоем падении. — Он включил свет и посмотрел на нее. — Когда я познакомился с тобой в тот день…
— Не надо. — Ей не хотелось лишний раз слышать, что она не оправдала его ожиданий. — До встречи с тобой я была скучной.
— Сомневаюсь, — улыбнулся он.
— Это правда. Я в нашей семье всегда была тихоней.
— Должно быть, на Рождество у вас весело.
— Да, — ответила Аллегра, вспоминая шумные праздники в кругу семьи. — Мне неприятно слышать, как твои родители смеются над моими родственниками. Над тем, что мой отец может пригласить на чай…
Алекс подошел к ней и сел на край кровати:
— Я знаю, что мой отец может быть непростительно грубым по отношению к твоей семье, но сегодня утром он упомянул о приглашении на чай вовсе не для того, чтобы оскорбить твоего отца. Это была колкость в адрес моей матери. — Аллегра нахмурилась, и он добавил: — Очевидно, она пила чай с Бобби.
— Да, — кивнула Аллегра. — Мой отец бегал трусцой в ее саду утром после приема, и она пригласила его на чашку чая. — Ее рот открылся. — Король ревнует!
— Он не ревнует, — ответил Алекс. — Хотя кто знает?
— В этом приглашении не было ничего предосудительного.
— Конечно, не было, — согласился Алекс. — Возможно, ты права насчет моих родителей. Возможно, неверность моей матери ранила отца сильнее, чем он утверждает.
— В таком случае ему следует ей об этом сказать.
Алекс покачал головой:
— Этого никогда не случится. — Убрав волосы с ее лба, он поморщился при виде большой шишки. — У тебя слишком длинная челка. Она лезет тебе в глаза.
— Мне не велели ее стричь, — натянуто улыбнулась она. — Твоя семья хочет, чтобы на свадьбе у меня была классическая прическа. — Немного помедлив, она добавила: — Не могу поверить, что твой отец расстроился из-за того, что твоя мать пила чай с моим отцом. Знаешь, я так соскучилась по своей семье. Я узнаю последней все новости. Слышала, что Эйнджел вышла замуж за твоего кузена.
— Это была очень скорая свадьба, — улыбнулся Алекс.
— Потом еще есть новости от моего брата Бена и моей сестры Эллы. Элла ждет ребенка и… Ты меня не понимаешь, но мне очень всех их не хватает.
— Я знаю, — ответил он.
Аллегра пролежала два дня в постели. Алекс оказался замечательной сиделкой. Он не спрашивал ее каждые десять минут, как она себя чувствует, и почти все время работал за компьютером. Поскольку у нее болела голова, его немногословность ее не раздражала.
Вечером второго дня она вышла из ванной комнаты в новой ночной рубашке и, забравшись в постель, спросила Алекса:
— Эйнджел не звонила?
— Я разговаривал с ней сегодня утром. И с твоим отцом тоже. Они справлялись о твоем самочувствии.
— А как насчет Иззи?
— С ней я тоже говорил. Она по-прежнему находится здесь, на Сантине. У нее роман с Маттео.
— Она даже не зашла меня навестить.
Аллегра потянулась за своим телефоном, но Алекс подошел и забрал его у нее.
— Она хотела, но я сказал ей, что ты отдыхаешь.
— Но сейчас я не сплю.
— Сейчас ты расстроена. Ты уверена, что ничего не расскажешь Иззи, если увидишься с ней?
— В любом случае Иззи никому бы ничего не сказала.
— Даже вашему брату Лео?
Аллегра нахмурилась.
— Похоже, Лео встречается с Анной, моей бывшей невестой. Аллегра, ты понимаешь, что ты не можешь рассказывать обо всем своим родным как раньше? — Ее глаза неистово сверкнули, и он поспешно сменил тему: — Итак, я разговаривал с Иззи. Маттео устраивает благотворительный концерт в нашем амфитеатре. Одна из песен Иззи была включена в программу…
— Иззи будет петь?
Аллегра недоверчиво прищурила глаза. Она помнила, какой была реакция его семьи, когда Иззи попыталась спеть на приеме по случаю их помолвки. От родственников Алекса вполне можно ожидать, что они выведут Иззи на сцену перед огромной аудиторией только для того, чтобы посмеяться над ней.
— Нет, — Алекс покачал головой, — но ее песня будет проигрываться на диске. Она будет наблюдать за происходящим из-за кулис. Я сказал, что мы придем на концерт. Тебе нужно развеяться. — Он слегка сжал ее руку. — Я знаю, что ты чувствуешь себя здесь как в тюрьме.
