Кэрол Маринелли - Уже не игра
— Я буду работать, — ответил Алекс.
— Он также спрашивал о вас, ваше высочество, — сказала она Зоуи.
— О…
— Вы упоминали о том, что, возможно, тоже поедете в Лондон, — произнесла Аллегра, ссылаясь на один из своих недавних разговоров с королевой.
Зоуи натянуто улыбнулась:
— Это будет короткая официальная поездка.
— Ты смогла бы заглянуть к старине Бобби на чашку чая, — в шутку сказал король жене, и Аллегра поняла, что больше не может общаться с этой напыщенной семейкой.
— Прошу меня извинить. — Сдерживая слезы, она положила салфетку. — Мне нужно подготовиться к встрече со следующим дизайнером. — Она посмотрела на Алекса: — Можно тебя на минутку? Я бы хотела узнать твое мнение по одному вопросу.
Только когда они оказались наедине в своей спальне, она продолжила:
— Потому что я не имею права на свое собственное мнение!
— Аллегра, у меня нет на это времени, — устало произнес он. — О чем ты хотела со мной поговорить?
— Почему они так грубы? Что смешного в том, что мой отец пригласил твоих родителей к себе домой?
В ответ он просто пожал плечами. Тогда Аллегра перешла к вопросу, который не давал ей покоя:
— Завтра ты идешь на ужин вместе с Белиндой? Только не говори, что ваши отношения носят чисто деловой характер.
Ему хватило наглости закатить глаза.
— Я неоднократно говорил это тебе и своим родителям. Я устал повторять, что не торгую на рынке и не веду телевизионные реалити-шоу. Я предприниматель. На меня работает более двухсот человек. Если я не распоряжусь правильно своим бизнесом, все эти люди останутся без работы. Белинда пойдет вместе со мной на ужин, потому что это будет деловой ужин. Шейх тоже приедет на него со своим секретарем.
— Хочешь сказать, ты никогда не спал с Белиндой? Думаешь, я в это поверю?
Аллегра знала, что это не так. Она слышала кокетливый смех его секретарши во время их разговоров по скайпу.
— Разумеется, я с ней спал, — просто ответил он, очевидно не понимая, в чем проблема. — Но после нашей с тобой помолвки я перестал это делать, чтобы никто не догадался, что мы притворяемся влюбленной парой. — Вместо утешения, которого она так ждала, он добавил: — А теперь прошу меня извинить. Мне нужно работать. Занимайся подготовкой к свадьбе.
— Иди к черту!
— Я мог бы тебе предложить более интересное времяпровождение, но ты ведешь себя как стыдливая девственница.
Ее губы плотно сжались, на щеках проступили красные пятна. Затем она всхлипнула и убежала.
Алекс позвал горничную и велел принести ему стакан воды со льдом, но это не помогло затушить огонь, горящий у него внутри. Хотя он никогда прежде не бегал за женщиной после ссоры, на этот раз он изменил своим правилам. Ему было стыдно за свои слова, и он захотел извиниться перед Аллегрой.
Ее не оказалось ни в одной из комнат их крыла, ни на кухне, где он обнаружил ее после их прошлой ссоры. В конце концов он нашел ее у конюшни. Кипя от гнева, она седлала норовистую лошадь.
— Что ты делаешь, черт побери?
Аллегра не удостоила его ответом.
— Эта лошадь не подходит для верховых прогулок.
— Ты ездишь на ней, — заметила она.
— Я знаю, как ею управлять! — Небрежным взмахом руки он отпустил обеспокоенного конюха.
— Он меня предупреждал, — сказала Аллегра. — Не ругай его.
— Ты не можешь на ней поехать.
— Я хочу. В любом случае мне, очевидно, необходимы физические упражнения.
Сев на лошадь, Аллегра почувствовала под собой мощь животного. У нее поубавилось смелости, но она не подала виду.
— Аллегра, ты ведешь себя глупо. Это может быть опасно.
— Я брала уроки верховой езды, — бросила она через плечо и немного проехала рысью. — Мой отец…
— Это тебе не смирная лошадка из клуба, в котором ты брала уроки верховой езды, пока твой отец флиртовал с мамашами других учениц…
Его слова так возмутили ее, что она сильнее ударила ногами по бокам лошади, и та понеслась со скоростью молнии. Алекс был прав. Это животное не походило ни на одну из спокойных лошадей, на которых она каталась прежде. Ей пришлось полностью сосредоточиться на том, чтобы удержаться в седле.
Она ничего не видела из-за слез, застилавших ей глаза, не могла ни о чем думать из-за гнева. Ей хотелось, чтобы он последовал за ней. Чтобы извинился за свои отвратительные слова.
Внезапно ее нога выскочила из стремени, Аллегра перевалилась через спину лошади и полетела на траву. Она ударилась головой, но боль, которую она испытала, была мелочью по сравнению с болью, раздиравшей ее душу. Теперь она смогла наконец дать волю слезам.
Алекс подбежал к ней.
— Не шевелись. — Его голос прозвучал на удивление спокойно. — Что у тебя болит?
— Не знаю.
— Ты ударилась головой?
Он принялся ощупывать ее голову. На лбу у нее была большая шишка. Затем он стал осторожно водить руками по ее телу. Он ожидал, что она будет кричать от боли, но она лишь тихо плакала.
— Вроде бы ничего не сломано.
Аллегра посмотрела на него. В глазах у нее троилось.
— Но у тебя огромная шишка на лбу.
— Прости. — Она понимала, что создала ему лишние проблемы. Он такая же жертва обстоятельств, как и она.
— Тебе не за что просить прощения.
Аллегра повернула голову, и ее вырвало на траву.
Она никогда в жизни не чувствовала себя хуже.
— Если бы я сломала себе шею, тебе бы не пришлось на мне жениться.
— Аллегра…
— Ты смог бы спать с кем угодно, и все говорили бы: «Бедный Алессандро. Разве можно его осуждать?»
— Аллегра, тише. У тебя, скорее всего, сотрясение мозга.
Похоже, он все-таки испугался — его лоб покрывали капельки пота.
— Благодаря тебе. Ты позволил мне уехать. Я могла бы проехать много миль, прежде чем упасть, — пробормотала она.
— Если бы я поехал следом за тобой, лошадь подумала бы, что это погоня, и поскакала бы еще быстрее.
Она понятия не имела о том, какой страх его охватил, когда она помчалась прочь на самой норовистой лошади в королевской конюшне.
Ее снова вырвало.
— Твой живот… — Мысль о том, что лошадь могла ударить ее копытом в живот, привела его в ужас.
К ним подошли люди, и Алекс отдал несколько распоряжений.
— Позволь мне отвезти тебя домой, — мягко сказал он Аллегре.
— Я не чувствую себя здесь дома, — пробормотала она.
Ее поместили в гольфмобиль. У дворца она сама выбралась из него и стала, пошатываясь, подниматься по лестнице.
— Я могу отнести тебя наверх, — предложил Алекс, но ей это показалось унизительным.
— Ты можешь идти заниматься своими делами.
