Барбара Воллес - Наш сказочный роман
– Возможно, но кондоминиум близко от моего офиса и к тому же это выгодное вложение. Я был готов купить, даже если это место хоть частично меня устраивало.
Если так, то зачем было приглашать ее? Она не удержалась и задала ему этот вопрос.
– Я хотел услышать еще одно мнение, – ответил он. – Если нам обоим понравилось, то я останавливаюсь на кондоминиуме.
– Можно подумать, что я знаток роскошной собственности.
– Вы себя принижаете. Вы правильно оценили все помещения: прачечную, кухню, жилые комнаты.
Обо всем этом может судить любая уборщица.
– Кухня действительно замечательная.
– Я так и понял, глядя, как у вас загорелись глаза.
Она почувствовала, что краснеет. Выходит, он смотрел на ее глаза?
– А я думала, что держалась невозмутимо.
– Вы были самой собой, а это именно то, чего я хотел. Возможно, вы не согласитесь, но вы не очень-то умеете скрывать свои мысли.
– Разве? – Она не один год училась сохранять равнодушное выражение лица и умела отстраняться от всех каменным взглядом.
Однако с тех пор, как появился Стюарт, она стала утрачивать эти навыки. Хоть бы сейчас разгоряченные щеки не выдали ее чувств.
– Как еще я вычислил бы, что у вас есть секреты? Ваши глаза вас выдали. И постоянно выдают, – сказал он. – Язык жестов… его не скроешь, он очень выразителен. И вы не скрывали своего восторга.
Он ее поддразнивает – это ясно.
– Ну хорошо, я чрезмерно восторгалась. Но это не означает, что вы должны покупать эту квартиру. Не предполагала, что я такая импульсивная. Что, если вам понадобятся наличные позже?
– Я же сказал – я уже решил…
– По-моему, это вы ведете себя импульсивно. Откуда вам знать, что этот дом – самый лучший?
Он пожал плечами:
– Я работаю по семьдесят – восемьдесят часов в неделю. Я почти не бываю дома. Все, что мне нужно, – это место, где спать, и чтобы квартира находилась рядом с офисом.
Значит, он хочет завести собственный дом. Что она вообще знает о его жизни? Что такое сказал доктор Тишель про Стюарта? Его бросила девушка? Причина – его работа? Или он погружен в работу, потому что его бросили? В любом случае его жизнь – это жизнь одинокого человека. Нет. Не совсем так. Он выглядит одиноким. Очевидно, не только она не умеет скрывать свои чувства.
Но даже если и так, она должна подавить желание быть ближе к нему. Определенно не стоит этого делать после того, как он готов истратить миллион долларов и глазом не моргнув. Какое еще доказательство нужно, чтобы показать ей – они из разных кругов?
– А к чему вы накупили столько еды? – спросила она, ухватившись за возможность поговорить о чем-то другом.
Стюарт держал большую бумажную сумку с ручками. По пути домой он настоял, чтобы они зашли на местный рынок, и, попросив ее подождать у входа, вернулся через несколько минут с полной сумкой продуктов.
– Это обед, – ответил он. – Помнится, я обещал вам пикник и фейерверк.
– Да, обещали. И еще сказали, что будут лучшие места во всем Бостоне.
– Уверяю, так оно и есть.
Найджел потрусил на кухню и в ожидании уселся у пустой миски. Не успела Пейшенс появиться, как он начал виться у нее между ног.
Стюарт вынимал из сумки и разворачивал принесенные продукты: картофельный салат в контейнерах, жареную курицу и шоколадный торт. Да тут столько всего, что можно накормить целую армию.
– Где же это таинственное место для пикника? – спросила она. – Около Бостонской эспланады?
– Нет. Здесь, на крыше.
– На крыше особняка?
– Угадали. Лучшего вида не найти даже на эспланаде. Вот почему общество спасения предпочитает, чтобы Ана устраивала здесь летом барбекю.
Он указал на стенной шкаф в углу кухни:
– Транзисторный приемник все еще там на полке?
– По-моему, да.
– Замечательно. Прихватите и пару стаканов, а я устрою стол.
Пространство на крыше всегда восхищало Пейшенс. До несчастного случая Ана иногда пила там чай. В доме, где Пейшенс жила раньше, на крыше можно было поставить лишь пару пластиковых стульев или маленький столик, но крыша в особняке Аны – это открытая гостиная с диваном и мягкими креслами. И торшерами, конечно. По одному в каждом углу. Имелись два обогревателя на случай прохладной погоды, а вечнозеленые растения в горшках создавали атмосферу сада.
Первое, что сделала она как домработница, – это покрыла сверху мебель. Ей казалось немыслимым, что такая красота может запылиться.
Был чудесный летний вечер, словно созданный для того, чтобы сидеть и любоваться звездами. Почти полная желтая луна висела в безоблачном небе. Синий сигнальный огонь наверху башни-небоскреба Джона Хэнкока сообщал о хорошей погоде.
Стюарт открыл бутылку вина.
– Не возражаете? – спросил он. – Если хотите, есть вода…
– Нет-нет, лучше вино, – согласилась она, пусть от этого обстановка и будет похожа на свидание. – Ведь сегодня праздник.
– Конечно. Что за День независимости без тоста за свободу?
Пейшенс подошла к краю крыши и оглядела раскинувшийся перед ней город, мозаику крыш и светящихся окон.
– По-моему, отсюда видно ваш кондоминиум. Вон там. – Она указала на дом-башню вдалеке. – Но я не помню, чтобы разглядела крышу дома Аны с террасы.
– Нам придется как-нибудь помахать друг другу, чтобы проверить. – Он встал рядом с ней с бокалами вина в каждой руке. Передав ей бокал, он поднял свой со словами: – За свободу.
Пейшенс улыбнулась и тоже подняла бокал.
– Когда вы переезжаете?
– Думаю, в конце месяца. Я хочу убедиться, что Ана нормально передвигается, чтобы не перекладывать на вас всю тяжесть.
Пейшенс не питала иллюзий на свой счет – он привязан к своей тете, а… не к ней. Она уставилась в бокал, чтобы глаза ее не выдали.
– Что-то не так?
– Да нет, все так. Я просто подумала, что конец месяца не за горами. Ана расстроится, когда вы уедете.
– Ана? – Он придвинулся к ней, не давая возможности отвернуться от него.
Он ведь догадался, что она имеет в виду и Ану, и себя.
– Перестаньте. Вы же знаете, что она вас обожает. Она очень переживает, что лежит в больнице, когда вы приехали пожить у нее.
– И я переживаю, – ответил он. – Видеть ее в больничной палате… Я думаю о том, как она стареет. И какая слабая. – И добавил, глядя в бокал: – А мне хочется думать, что она всегда будет здесь.
– Мы склонны желать, чтобы люди, которых мы любим, никогда нас не покидали. Я вот хочу верить, что Пайпер будет частью меня всегда, но ведь ког да-то у нее начнется собственная жизнь. И уже началась.
– Вы так это произнесли, словно она забудет о вашем существовании.
– Забудет? Нет, конечно, но у нее появятся другие интересы помимо старшей сестры.
