Барбара Воллес - Наш сказочный роман
– Вы будете заняты собственными делами и этого не заметите.
Какими делами? Уборкой?
– Да, но для Пайпер я хочу… Я хочу, чтобы у нее было все. Любовь, семья, дом.
– Почему у вас не будет всего того же?
Достижимо ли это? Легче желать счастья для Пайпер.
– Может, когда-нибудь у меня это будет, – ответила она, уткнувшись носом в бокал с вином. – Пока что я довольна тем, что имею. Работой у Аны.
– Вы сами знаете, что заслуживаете большего. Разве не так? – Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
Когда он мил и нежен, как сейчас, то разделяющая их граница расплывается, а трещины в невидимой ограждающей ее стене становятся шире. Очень скоро не останется стены, чтобы защитить ее.
– Может, когда-нибудь что-нибудь и произойдет, – с улыбкой сказала она, отошла от него и стала смотреть вниз на эспланаду, на пространство зелени вдоль реки Чарлз. – Вы правы, это лучшее место для пикника. Можно увидеть Хэтч-Шелл, – продолжила она, ухватившись за безопасную тему, и указала на открытую сцену и площадь, сияющую от подсветки прожекторов на грузовиках телевидения. Я даже слышу музыку.
– Неудивительно. Мы находимся достаточно близко. – Вдруг музыка зазвучала громче – это Стюарт нашел на радиоприемнике ту же самую программу, которую транслировало телевидение с концерта на площади. – Похоже, что концерт только начался. До фейерверка еще много времени.
– Знаете, – заметила Пейшенс, отходя от перил, – а я ведь никогда не видела фейерверка в честь Дня независимости, так сказать, вживую.
– Да что вы?
– Да. Пайпер боялась громких звуков, поэтому мы оставались дома и смотрели фейерверк по телевизору.
– А когда вы были ребенком? Простите. – Он понял свою оплошность, как только задал вопрос.
– Все нормально. Пришлось пропустить много чего. – Она взяла тарелку и положила себе еду. – А вы? Что ваша семья делала в День независимости?
– Ничего. Я был в лагере, учился, как выживать в диких условиях. К примеру: как в походе не потерять ингалятор.
Она засмеялась.
– Я не шучу, – сказал Стюарт. – Как-то летом я дважды его терял. Он вываливался у меня из кармана.
– Простите, но мне трудно представить вас неуклюжим астматиком.
– Напомните мне показать мою школьную выпускную фотографию.
– Ну, сейчас вас точно неловким не назовешь.
– Спасибо. – Он улыбнулся ей так, словно не поверил. Неужели он не знает, какой он есть?
Они ели в молчании, паузу в разговоре заполняла музыка. Пейшенс не переставала удивляться тому, как спокойно ей быть рядом со Стюартом. Ни разу она не почувствовала, что он мысленно раздевает ее.
В горле образовался ком, и она потянулась к бокалу с вином. Сейчас не время для слез.
– Интересно, а как проходит праздник у Аны?
– Уверен, что все замечательно. – Стюарт улыбался, вытирая жир с пальцев. – Наверняка она и ее приятельницы заняли застекленную террасу и пристроили для обслуживания персонал. Не удивляйтесь, если завтра мы узнаем, что вся больница плясала под их дудку.
– Почему вы не поехали к Ане на праздник? – спросила она.
– Я обещал вам пикник за то, что осмотрели вместе со мной кондоминиум.
– Пикник можно было устроить в другое время. – У него уж точно было чем заняться помимо того, чтобы проводить вечер с ней.
– Нет. Я ведь сказал, что покажу вам самое лучшее место, откуда виден фейерверк. К тому же я хотел это сделать.
Она не должна так реагировать на его слова! Но волнение подавить не удалось. Стюарт выбрал ее!
– Надеюсь, ваши друзья не очень расстроились.
– Обойдутся. – Он уставился в бокал, словно раздумывая, сказать что-то еще или нет. – У меня… не много друзей. Близких, я имею в виду.
– Вы меня удивляете.
Он поднял голову.
– Почему? Разве вы не успели заметить, что я с подозрением отношусь к людям?
Это из-за Глории? Видно, сводная бабушка здорово ему насолила. Или был кто-то еще, оскорбивший его? Может, та женщина, которая его бросила?
– Доктор Тишель сказал мне о вашей бывшей подружке.
– Что он сказал?
Она была права: то, как он насторожился, доказывает, что сводная бабка не единственная женщина, причинившая ему неприятности.
– Не много. Только то, что она порвала с вами.
– Он ничего больше не сказал?
– Нет. Он даже не назвал ее имени.
Раз Стюарт продолжает задавать вопросы, значит, девушка была не просто подружкой, здесь кроется что-то более… серьезное. Возможно, эта девушка разбила ему сердце.
– Доктор Тишель был пьян и болтал всякую ерунду. Он сплетник.
Пейшенс не была в этом уверена: похоже, что доктор повторил то, что всем давно известно. Она уже собралась расспросить Стюарта, но он поднял руку со словами:
– Послушайте.
Оркестр играл попурри из джазовых мелодий. Музыка навеяла мысли о ритмичных покачиваниях в объятиях друг друга. Одного взгляда на Стюарта, на его потемневшие глаза было достаточно, чтобы сказать ей, что он подумал о том же.
– Давайте потанцуем, – предложил он, поставив бокал на стол.
У нее по позвоночнику пробежал трепет. Рука сама по себе оказалась в руке Стюарта.
– Не все ли равно, где танцевать, – пробормотал он, притянув ее к себе.
Ей было все равно… лишь бы ощущать его крепкие руки.
«Ты – конченый человек», – подумала она и… положила голову ему на плечо.
– Я в первый раз танцую не на высоченных каблуках, – сказала она. – Чувствую себя коротышкой.
– Можете встать на цыпочки, – прогудел он ей в ухо.
– Не стоит, все замечательно. – Прикрыв глаза, она погрузилась в блаженство. Кто знает, когда удастся насладиться еще одним таким же моментом?
– Вы все-таки не настолько мне доверяете, чтобы рассказать правду о себе? – И это после того, как она поделилась с ним своим прошлым…
– Я доверяю. Впервые за долгое время я доверяю кому-то.
Они молча двигались в танце. Пейшенс забылась в музыке, в тихом дыхании Стюарта. Их ноги, тела были в полном согласии. Крыша, улица внизу, весь город – все куда-то исчезло, есть только она и Стюарт.
Мелодия закончилась, и теперь послышались печальные аккорды увертюры «1812 год»[7] – сигнал к тому, что фейерверк вот-вот начнется.
– Глория, – неожиданно прошептал Стюарт. От этого имени у Пейшенс внутри похолодело. – Девушка, которая бросила меня. Это была Глория.
Глава 8
Великий Боже.
– У вас была связь с женой вашего дедушки? – Глория ведь вышла за человека на шестьдесят лет ее старше. Вполне естественно, что она могла обратить свой взор на кого-то молодого и мужественного.
– Никакой связи не было.
У нее упало сердце.
– Она бросила вас ради деда… Ей нужны были деньги.
