Хочу быть твоей - Кейт Хьюит
Прижавшись щекой к его груди и прислушиваясь к биению его сердца, она наслаждалась его теплом. Ей так хотелось поднять голову – и позволить ему поцеловать себя.
Но ведь он, конечно же, и не собирался ее целовать! Он проявил к ней сострадание, он успокоил ее, когда ее охватила паника, вот и все.
Талия понимала, что теперь – в благодарность за его доброту – она должна ему все объяснить. Но она терпеть не могла, когда ее жалели, поэтому никому не рассказывала о своей слабости. Однако Ангелос уже увидел ее, поэтому ей нечего было терять.
Вздохнув, Талия встала с кровати и пошла одеваться. София только что позавтракала, когда Талия вошла на кухню, инстинктивно оглядываясь в поисках Ангелоса. Она не знала, обрадовалась или расстроилась от того, что не увидела его, но поймала на себе внимательный взгляд Марии. Талия вспыхнула, увидев ее поджатые губы. Экономка видела все.
– Привет, София, – весело сказала Талия, избегая любопытного взгляда Марии.
Усевшись за стол, она налила себе стакан свежевыжатого сока.
После завтрака София ушла заниматься с Авой, а Талия решительно отправилась на поиски Ангелоса. Она нашла его, как и предполагала, в его кабинете, и его резкое «войдите» в ответ на ее стук пробудило в ней мысль, что прошедшей ночи вообще не было.
Но когда она увидела его, сидевшего за столом, в своей белой рубашке с открытым воротом и темных брюках – такого недоступного и все же невероятно красивого, – она густо покраснела.
К ее удивлению, на резких скулах его тоже появился румянец, когда он взглянул на нее. Откашлявшись, Ангелос закрыл свой компьютер.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. На самом деле хорошо. – Закрыв за собой дверь, Талия сделала глубокий вдох. – Я прошу прощения за то, что была такой… – Она стала лихорадочно подбирать подходящее слово.
– Не надо просить прощения, Талия, – тихо сказал Ангелос. – Это я должен просить у тебя прощения за то, что не знал, как на тебя действует шторм. Мне нужно было позаботиться о тебе, если бы я знал.
– Вы ничем не смогли бы мне помочь. Это… – Судорожно сглотнув, Талия с трудом сдержала желание закрыть лицо руками. – Но я очень благодарна вам за то, что вы для меня сделали. Это выходит за рамки…
– Обязанностей работодателя? – договорил он за нее, подняв бровь, и глаза его весело блеснули, отчего внутри у нее все задрожало.
Этот мужчина был невероятно красив. А когда он улыбался, был просто неподражаемым.
– Да, – еле выговорила она, отведя от него глаза.
– Я сказал вчера и скажу это снова, что тебе не надо смущаться.
– Вы думаете? – пробормотала Талия. – Вы видели меня обнаженной. И к тому же я дрожала, обливаясь холодным потом… – Она быстро закрыла глаза. – Больше я ничего не помню.
Его губы изогнулись так, будто его позабавили ее слова.
– Я уже видел обнаженных женщин, Талия.
– Своих прежних нянь?
Ангелос нахмурил брови, и, ужаснувшись, Талия прижала руку ко рту.
– То есть я хочу сказать, – проговорила она сквозь пальцы, – что Мария говорила, что они пытались соблазнить вас. Но им это не удалось.
– Мария слишком много болтает, – бросил он, но без всякой злости.
Медленно опустив руку, Талия сжала пальцы.
– Я просто не хочу, чтобы вы подумали, что я…
Она сама не знала, что хотела сказать. Что дрожь ее и холодный пот не были соблазнением? Ведь она не умела соблазнять, у нее не было в этом деле никакого опыта. Она никогда не занималась сексом, даже не умела о нем говорить, а тем более с таким роскошным мужчиной, как Ангелос Мена.
– Я и не подумал, Талия, – сказал Ангелос. – Прошлой ночью ты была не в той форме, чтобы кого‑то соблазнять.
– Да, спасибо. Мне очень жаль. – Она слегка качнула головой. – Я очень плохо это переношу. И я пришла к вам, чтобы поблагодарить вас, а также объяснить, почему у меня такая реакция. Вы, наверное, подумали, что я боюсь грозы, но на самом деле это не так.
На лице Ангелоса отразилось удивление, почти комическое.
– Значит, ты обманула меня сегодня ночью.
Талия нервно рассмеялась.
– Поверите ли вы, что я любила грозы, когда была маленькой? Мне нравилось смотреть на них из окна, особенно летом. Они были такими… неистовыми.
Что‑то едва уловимое мелькнуло в его глазах. И вдруг она почувствовала жгучий всплеск желания. Неистовый. А что произойдет, если Ангелос перестанет себя контролировать? Эротические образы наводнили ее фантазию – сплетенные тела, горячие прикосновения, обжигающие поцелуи. Отогнав от себя эти мысли, она встретила его взгляд.
– Я боюсь не гроз, – объяснила Талия, – я боюсь того, о чем они мне напоминают.
Ангелос застыл, положив руки на стол.
– Ты не обязана рассказывать мне…
– Я знаю. Но после того, что вы сделали для меня, вы должны знать. – И она вдруг поняла, что хочет рассказать ему об этом ужасном случае, хотя о нем никто не знал. Дед сумел скрыть его от прессы, и оба они притворялись, что этого никогда не было.
Так было легче. И Талия хотела, чтобы кто‑то знал об этом – тот, кто хоть как‑то смог бы ее понять. Сделав глубокий вдох, она почувствовала, как воздух наполнил ее легкие и вместе с тем укрепил ее решимость. – Когда мне было восемнадцать лет, – сказала она, – меня похитили.
Ангелос открыл рот, но ничего не сказал.
– Похитили… – наконец выговорил он, и в его голосе послышался ужас.
– Я путешествовала по Европе после окончания школы. Это было чудесное лето. Мы отправились исследовать мир, предвкушая бесконечные приключения. Я была с подругами… мы вели себя разумно и не совершали никаких глупостей… – Даже сейчас у нее возникла потребность оправдать себя – объяснить, что это была не ее вина, потому что долгие годы она мучила себя размышлениями о том, «а что, если». А если бы она была более осторожной? А если бы она поехала не с двумя подругами, а с большой компанией? А если бы она смогла сделать что‑то, чтобы предотвратить эту катастрофу?
Ангелос взглянул на нее своим прежним жестким взглядом, глаза его грозно потемнели.
– Что случилось с тобой?
– Мы были в Париже. В Городе Любви. – Коротко рассмеявшись, она покачала головой. – Мы стояли перед Эйфелевой башней. Мне казалось, что это самое спокойное и безопасное место на свете. Моя подруга Анна пошла покупать билеты, а я решила сделать несколько снимков. – Талия почувствовала, как ее горло сжалось, когда воспоминания нахлынули на нее. Долгие годы она пыталась об этом забыть, но не
