Хочу быть твоей - Кейт Хьюит
– Но ведь ты приехала в Афины, – сказал Ангелос. – Ты попыталась. И это очень важно, Талия.
– Да… – Он не знал, зачем она попыталась. Наверное, Ангелос подумал, что она приехала в Грецию, чтобы просто разорвать свой кокон. Сейчас был самый подходящий момент сказать ему о том, зачем она на самом деле приехала сюда.
Но все же она молчала. Возможно, она проявила храбрость, приехав сюда, но во многих отношениях оставалась трусихой. Потому что она боялась, что Ангелос разозлится, узнав об ее истинных мотивах, почувствует себя обманутым. А она не хотела оставлять Каллос или Софию. Не хотела оставлять его.
Осознав, как сильно ее влечет к этому мужчине, Талия резко выпрямилась в кресле.
– Мне надо идти. У Софии сейчас закончатся уроки, а мы собирались сегодня покататься на скейте.
Ангелос тоже встал и взял ее за руку. Это прикосновение было таким нежным, что мгновенно внизу живота у нее вспыхнул огонь желания.
– Спасибо тебе, – тихо сказал он, – за то, что ты рассказала мне об этом.
– Спасибо тебе, – ответила Талия, – за то, что пришел ко мне во время грозы.
И с этими словами, боясь броситься ему в объятия, как это было сегодня ночью, она выдернула руку и выбежала из комнаты.
Глава 10
Талия думала, что она будет чувствовать себя растерянной и смущенной – после того, как она так много рассказала о себе. Но, сидя на пляже с Софией с альбомом в руках, она обнаружила, что не испытывает никакого унижения. Она чувствовала себя… свободной. Такого спокойствия она никак от себя не ожидала.
За последние семь лет она никому не рассказывала о своем похищении. Она знала, что Джованни в этом деле винил себя, потому что ее похитили ради выкупа, ведь она была богатой наследницей. Но Джованни спас ее. Именно он смог определить ее местонахождение по фотографии, которую прислали ему бандиты. Талия никогда не винила Джованни. Он был ее спасителем. И она уважала его желание забыть об этом случае. Ее братья и сестры были солидарны с ним.
Но втайне от всех, хотя и не втайне, учитывая ее фобии и изоляцию, Талия мучилась воспоминаниями. Много лет она страдала от ночных кошмаров, заставлявших ее дрожать по ночам, и какие‑то мелочи могли привести ее в ужас: звук поворачивавшегося в замке ключа, тихий скрип двери. Она пыталась пройти курс психотерапии, но, когда она стала рассказывать о случившемся незнакомому человеку, она еще больше почувствовала себя беззащитной и беспомощной. Талия научилась избегать триггеров, почитала статьи о посттравматическом синдроме и запрятала все глубоко внутри.
Пока не встретила Ангелоса.
Удивительно, какое удовлетворение почувствовала она, когда он сказал ей о том, что, наверное, это было очень страшно. Он понял ее и посочувствовал ей без жалости и осуждения.
Ей хотелось сделать что‑то для него, помочь ему так же, как он ей, потому что она знала: у Ангелоса были свои тяжелые воспоминания и свои глубоко запрятанные секреты. Но она понимала, что, хотя он и утешил ее прошедшей ночью, у них еще не было таких отношений, которые позволили бы вести с ним такой разговор.
– Всем привет!
Застыв от удивления, Талия взглянула на Ангелоса, шагавшего по пляжу по направлению к ним. Чувство радости охватило ее. София просияла, когда Ангелос встал перед ними, ветерок шевелил его волосы.
– Как ваши эскизы? – спросила он, и Талия подтолкнула Софию, чтобы та показала отцу свою работу.
Девочка застенчиво протянула ему листок, и Ангелос стал внимательно рассматривать его.
Талия не смогла понять, что он сказал ей на греческом, но она наслаждалась его улыбкой. Ее очень радовало то, что он все больше общался с Софией, и это давало свои результаты.
Некоторое время отец и дочь говорили о чем‑то, затем Ангелос повернулся к Талии:
– У Софии скоро день рождения…
– Правда?! – удивленно воскликнула Талия. Улыбнувшись, она погрозила пальцем Софии. – Ты должна была сказать мне.
– Давайте отметим это, – предложил Ангелос, и Талия почувствовала, как сердце ее возликовало, наполнившись надеждой. Ангелос говорил так, будто они были семьей.
– Конечно, отметим, – улыбнулась Талия. Она повернулась к Софии: – Как ты хочешь отметить свой день рождения?
София смущенно что‑то сказала по‑гречески отцу. Выслушав, Ангелос нахмурился, и сердце Талии потихоньку стало опускаться. Почему лицо его стало таким злым?
Он что‑то резко сказал девочке, и Талия увидела, что София кивнула в ответ и свет в глазах ее погас. София наклонила голову, чтобы волосы прикрыли шрам на ее щеке. Талия знала, что девочка делает так, когда теряет уверенность в себе, хотя в последнее время она этого не делала.
– В чем дело? – выпалила Талия. – Разве София захотела что‑то, чего мы не можем выполнить? – София вряд ли попросила что‑то чрезмерное.
– Она хочет покататься на лодке, – сухо произнес Ангелос. – Съездить на Наксос. Я сказал ей, что это невозможно.
– Почему?
– Потому что она хочет поехать с тобой, – объяснил Ангелос. – Не думаю, что ты хочешь оказаться на маленьком суденышке посреди моря.
– Ох. – На секунду Талия потеряла дар речи. Ангелос думал о ней, о ее фобиях. Она была так тронута этим, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Затем она повернулась к Софии с улыбкой: – Мне кажется, покататься на лодке – это будет замечательно!
– Талия! – протестующе воскликнул Ангелос. – Ты не должна…
– Но я поеду, – тихо сказала она. – Ведь у Софии будет день рождения. И если она хочет именно так отметить его, я тоже хочу. – Талия даже не думала о том, давно ли она каталась на маленьких суденышках. – Кроме того, – сказала она Ангелосу, стараясь придать уверенности своему голосу, – это не так страшно, как на вертолете. Там нет кабины, а вокруг открытое море. Со мной будет все в порядке.
Ангелос все еще хмурился.
– Мне не нравится эта идея, – сказал он, и Талия увидела, как улыбка надежды исчезла с лица Софии.
– Со мной все будет хорошо, – заверила она. – Я справлюсь с этим.
Талия все еще твердила себе эти слова,
