Виктория Уолтерс - Вторая любовь всей моей жизни
Этот дом стал для меня утешением после смерти мамы. Здесь обо мне заботились.
Сейчас здесь было гораздо тише, хотя я до сих пор испытывала то же обволакивающее чувство безопасности, что и в первый раз, когда приехала сюда, снедаемая скорбью, нуждавшаяся в доме и семье и в итоге получившая и то, и другое сполна.
– Дорогая моя Роуз! – выбежав в холл, Сью, мама Эммы, заключила меня в горячие объятия. Внешне Эмма – вылитая мать, хотя ни одна из женщин с этим не согласилась бы; они вполне сошли бы за сестер. Эмма родилась, когда Сью сама была еще подростком, поэтому разница в их возрасте была так же мало ощутима, как и во внешности. – Как поживаешь? Как я благодарна, что ты приехала помочь! Я просила Эмму не беспокоить тебя в выходной, но она считает, что где-то здесь могут быть какие-то твои вещи. Невероятно, сколько же хлама у нас накопилось за двадцать-то лет! – скороговоркой выпалила она, выталкивая меня через два лестничных пролета на чердак, который когда-то после ремонта стал использоваться как кладовка. Впоследствии помещение все-таки решили как-то использовать, но прежде всего оно нуждалось в уборке. Что здесь будет теперь – оставалось предметом бурных семейных обсуждений, но Эмма уже сидела на полу посреди комнаты, обложившись горой коробок.
– А где Гэри? – спросила я, удивляясь отсутствию ее отца.
Эмма с ухмылкой подняла голову:
– Пошел чай заваривать.
– Да я только из кухни – его там нет, – недовольно возразила Сью. – Наверняка в пабе околачивается. Ну, я ему устрою! Взвалил все на нас, как обычно. Ну я это так не оставлю! Ладно, скоро вернусь. Роуз, дорогая, выглядишь просто замечательно. – С этими словами она исчезла, прежде чем я вымолвила хоть слово.
– Он в самом деле сейчас у Джо?
– Еще бы! Она нас обоих с ума сводит. Подойди-ка, кое-что покажу.
Устроившись на полу со скрещенными ногами, я взяла у Эммы из рук коробку из-под обуви, доверху набитую фотографиями.
– Помнишь, мы тогда носили пленки в «Бутс», а потом забирали отпечатанные фото.
Бегло просматривая фотографии, я посмеивалась над собой и Эммой, танцующими в ее комнате и воображающими себя при этом «Spice Girls».
– Не самая удачная прическа, – констатировала я, протягивая Эмме фото, на котором у нас слегка безумного вида кудряшки.
– До сих пор считаю выпрямитель лучшим изобретением человечества!
– А это мое, что ли? – заметив свое имя на одной из коробок, я вытащила ее из общей кучи. Внутри оказался плакат со звездой какого-то солиста бойз-бенда с оголенным торсом. – Господи, и это висело у меня на стене.
– Не напоминай, мне потом кошмары снились, – Эмма тоже заглянула в коробку. – Смотри, наши браслетики дружбы!
Она вытащила груду браслетов, купленных нами на одной из прошедших толтингских городских ярмарок и надела половину на запястье.
– Помнишь полуночные разговоры в нашей комнате о том, останемся мы подругами или нет?
Я надела оставшиеся браслеты. В горле застрял комок. Нас всегда волновало, не придется ли нам взрослеть порознь.
– Двадцать лет дружбы, – я приложила свои запястья к ее и проглотила комок. – Эм, скажи мне, я хочу знать…
Она взяла мою руку в свою.
– Я больше не пью противозачаточные таблетки. Кажется, сейчас самое время. Хотя и страшно. Не знаю, сколько придется ждать, но ты знаешь, как мне всегда хотелось иметь семью.
Когда мы были подростками, нас пугал риск забеременеть. Сью твердила, что лучше бы она подождала с Эммой, хотя она и любила дочь каждой клеточкой тела. Но все же Сью была слишком юна, когда дочь появилась на свет. Сью постоянно повторяла, что, прежде чем решиться на этот шаг, мы должны понимать, кто мы есть. В подростковые годы Эмма говорила, как завидует мне из-за того, что у меня есть Лукас. Трудно, когда твои друзья с тобой не на одной жизненной ступеньке. Я прекрасно понимала, почему сейчас она это чувствовала. Наконец она познакомилась с Джоном и говорила, что хочет создать семью. Наверное, желание просто иметь ребенка в какой-то момент переросло в желание иметь ребенка от него. А я ни капли не сомневалась, что из Эммы выйдет отличная мать. Я кивнула, чтобы она продолжала, сжимая ее руки в своих и будучи пока не в состоянии произнести ни слова.
– Но это все сложно. Меня разрывают восторг и страх, и тебя видеть опечаленной невмоготу. Если бы я могла хоть как-то облегчить твою боль! Если бы мы могли пройти через все это вместе. Я всегда думала… думала, что так и будет, – ее голос внезапно оборвался, и я успела заметить, как она украдкой смахнула слезу.
– Все в порядке, – торопливо ответила я, снова сжав ее руку и чувствуя, как у самой на глаза наворачиваются слезы. – Я сама так думала, но ты же понимаешь… – Я сделала паузу, чтобы привести себя в порядок. – Я всегда представляла себе, что у нас с Лукасом будет семья; он обожал детей, и между нами это даже не обсуждалось, понимаешь? А когда ты касалась этой темы, я словно видела все своими глазами. Как мы вчетвером с детьми идем на пляж и на ярмарку, как наши дети дружат и играют вместе и… – Я отерла слезы, Эмма рядом шмыгнула носом. – Но Лукаса больше нет, и у меня нет этой поддержки.
– Ты о чем?
– Я не вижу этого в будущем. У меня нет такой потребности быть матерью, как у тебя. Пока нет. Я предполагала, что у нас был бы ребенок, но я была еще не готова к этому, в отличие от тебя. Я просто еще даже не знаю, хочу ли этого. А узнав, что вы собираетесь пробовать, мне стало просто завидно, потому что у меня с Лукасом этого никогда не будет. У меня никогда не будет частички его, но не знаю, может, это и к лучшему? Как бы я воспитывала ребенка без него? – Я всхлипнула, и Эмма крепко обняла меня.
– Мне так жаль, – пробормотала она, уткнувшись мне в волосы.
Я немного отстранилась и взглянула ей в глаза.
– У меня никогда не будет семьи с Лукасом, и от этого всегда будет больно, но я не хочу, чтобы больно было тебе из-за того, что у тебя есть возможность создать семью с Джоном. Лукас был бы за вас очень рад. И я, честное слово, тоже рада.
– Роуз, ты моя лучшая подруга, – она отбросила назад прядь моих волос и улыбнулась сквозь слезы. – Ты знаешь, насколько ты сильная и храбрая? Ты заслуживаешь того, чтобы быть очень-очень счастливой.
– Боже, я сейчас снова расплачусь.
Эмма отерла слезу с моего лица:
– Просто иногда я чувствую себя такой беспомощной из-за того, что не знаю, чем тебе помочь.
– Просто будь рядом, – я сделала глубокий вдох. – Тогда боль не такая… не знаю, уместно ли здесь слово «сильная», скорее ее становится легче переносить. Я начинаю задумываться о том, что в моей жизни больше не будет Лукаса. Ты знаешь – я никогда не полюблю никого так же, как любила его, но сейчас я хотя бы могу представить себе будущее без него. В этом есть смысл?
Эмма кивнула в ответ:
– Лукас хотел бы, чтобы ты строила новую жизнь и новое будущее без него. Он всегда хотел, чтобы ты была счастлива, и где-то там наверху он поддерживает тебя в этом, Роуз. Я уверена.
– Правда?
– Конечно. Он бы ни за что не хотел, чтобы ты оставалась на месте. У вас были по-настоящему особенные отношения, и этого уже ничто не изменит. А мы с Джоном всегда будем рядом. Обещаю.
Я улыбнулась лучшей подруге:
– Друзья навсегда? – Мне вспомнилось обещание, которое мы дали друг дружке в этих самых стенах, когда нам было по двенадцать лет.
Она улыбнулась:
– Навсегда.
Мы обе погрузились в задумчивое молчание и, кажется, целую вечность сидели обнявшись, пока нас не прервали внезапно объявившиеся родители Эммы.
– У вас все в порядке? – поинтересовался Гэри.
Он недавно уволился с работы продавцом, и ему было трудно привыкнуть к безделью. Заняться игрой в гольф или рыбалкой он отказался наотрез, так что на следующей неделе Сью собиралась идти с ним на урок сальсы.
– Да, все хорошо, – ответила я.
– Хотя мы мало что тут сделали, – заметила Эмма.
Сью примирительно подняла руки.
– Давайте просто оставим как есть – все равно пока так и не решили, что делать с комнатой. Приготовлю нам ланч. Пойдем, Гэри.
Подмигнув нам, Гэри поспешил за женой. Встретившись со мной взглядом, Эмма издала смешок. Я улыбнулась в ответ. Всем хорошо известны внезапные перемены настроения Сью, и я рада, что мы научились просто соглашаться с ней.
– Должно быть, вид у нас кошмарный, – нащупав в кармане резинку для волос, я собрала их в конский хвост.
– Умираю с голоду. Бьюсь об заклад, слезы вызывают аппетит. – Эмма погладила меня по руке. – Спасибо, что выслушала. И знаешь, нужно все делать постепенно. Дальше будет легче.
Она помогла мне встать с пола, продолжая:
– И однажды, возможно, ты полюбишь снова…
Я неодобрительно покачала головой:
– Никакого сводничества. Ни за что. Договорились?
Она подняла руки в примирительном жесте:
– Ладно, ладно. Просто не закрывайся от других, потому что ты никогда не знаешь заранее…
