Кетлин О'Брайен - Тихая мелодия

Слезы лились, тихие и горячие. Он гладил ее по спине, беззвучно нашептывал что-то в волосы, и наконец, поток иссяк. Плечи Дженни уже не вздрагивали, дыхание выровнялось.

Когда кулачок Дженни упал и раскрылся беззащитно и трогательно ладонью вверх, Майкл понял, что она уснула.

Он осторожно встал, подсунул Дженни под голову подушку, поправил на ней рубашку, заботливо укрыл пледом. На ресницах и щеках Дженни еще не высохли слезы, она лежала такая юная и тихая, и он немного постоял у дивана, охраняя ее сон.

Собственные слезы жгли его сведенное судорогой горло. Потом он повернулся и отправился назад, в пустую комнату, некогда принадлежавшую Кинтону Керни.

Подслеповато щурясь от солнечного света, Дженни на цыпочках, чтобы не разбудить отца и не расплескать мучительную головную боль, пробралась к машине. Было семь часов утра.

Как только она открыла глаза и с удивлением обнаружила, что почему-то лежит на диванчике у телевизора, ей стало ясно, что надо пораньше уехать. К тому же при мысли о плотном завтраке заныл желудок, а после вчерашнего гордость не позволяла показываться Майклу на глаза.

О прошедшей ночи Дженни сохранила смутные воспоминания, но и их было довольно, чтобы чувствовать себя крайне неловко. Неужели она, как маленькая, плакала у Майкла на плече? Дженни тихонько застонала.

Как она могла пойти на это, особенно после ужасных предположений Клер о зловещей роли Майкла в гибели Кина? Да просто не поверила Клер, вот и все. Клер и в лучшем состоянии склонна к мелодраматическим преувеличениям, а теперь она беременна и с Алексом у нее происходит Бог знает что, вот и забивает себе голову всякими бреднями.

Конечно, Дженни разговаривала с сестрой в более мягких выражениях, но та вихрем – носилась по домику, высказывая язвительные замечания. Дженни «втрескалась» в Майкла, что немедленно отразилось на ее мнении, бушевала Клер. Остаток дня она промолчала, угрюмо замкнувшись в себе.

Втрескалась. Может, хоть в этом Клер не ошиблась? Может, и в самом деле Дженни до сих пор не избавилась от подростковой влюбленности в великолепного Майкла? Да, она злилась на него, ругала, проклинала, ненавидела, но невольно спрашивала себя – смогла бы она сохранить ненарушенной эту ненависть, если бы Майкл остался в Техасе? На расстоянии проще было презирать его, а стоило ему вернуться, вернулась и влюбленность, толкающая Дженни на детские выходки. Вот, расплакалась у него на плече…

Боже, как все сложно! Солнце играло на крыше машины. Вконец ослепленная, Дженни ощупью пыталась вставить ключ в замок.

– Ранняя пташка?

Дженни круто обернулась – и немедленно пожалела об этом, ибо голова закружилась до тошноты. Чтобы не упасть, Дженни схватилась за дверцу и сердито посмотрела на невесть откуда взявшегося Майкла.

– Да, – ответила она, сознавая, что держится, натянуто, с дурацкой надменностью. Голос тоже оставлял желать лучшего.

– Какое совпадение, – с улыбкой заговорил Майкл, и ей захотелось ударить его. Потому ли, что он улыбался, или из-за этой ночи, или виски не выветрилось до конца – неизвестно, но ударить очень хотелось. – Я тоже еду по делам.

Дженни заметила, что Майкл был в строгом деловом костюме, который сидел на нем как влитой, и невольно поискала глазами шрам на груди. Но шрам был скрыт под белоснежной отутюженной рубашкой.

– Очень мило, – пробормотала она. – Подвезти тебя?

Майкл заулыбался шире: он все прекрасно понимал.

– Нет, спасибо, – усмехнулся он. – Пожалуй, сегодня мне лучше будет в собственной машине. Не могу сказать, куда меня занесет в течение дня.

Яснее он выразиться не мог. Ночная откровенность осталась позади, и Майкл вновь был готов к несению службы. Дженни с минуту смотрела на него, стараясь побороть нарастающее внутри разочарование.

Потом глубоко вздохнула, метнула сумку на сиденье. Плевать на него. Пусть делает что хочет. Дженни уже придумала, как ей повидать Клер, если не сегодня, то уж завтра обязательно, поскольку она заручилась поддержкой Брэда.

С другой стороны, если Майкл решил весь день таскаться за ней, тем хуже для него. У нее как раз накопилась куча дел на разных концах раскаленного от жары Хьюстона.

– Ну что ж, до встречи, – беззаботно, насколько позволяла пульсирующая головная боль, сказала Дженни. Она села за руль и высунулась в окно. – Не забудь залить полный бак бензина. Сегодня будем много ездить.

– Я никогда не забываю, – любезно откликнулся Майкл. И в зеркале заднего обзора Дженни увидела, что он смеялся.

Смеркалось. Майкл сидел в итальянском ресторанчике «У Антонио», а через два столика от него Дженни болтала с Брэдом. Настроение у Майкла было препаршивое, он успел забыть, как выматывает даже открытая слежка.

Вчера ночью он решил, что сможет быстро закончить дело, если только Дженни поймет, что ей не удастся ничем удивить его. Он знал Дженни: она не так упряма и сумасбродна, как ее брат и сестра. Дженни умеет рассуждать здраво; пусть сейчас она злится, скоро ей станет ясно, что по-настоящему она поможет сестре, если расскажет Майклу, где Клер и почему она сбежала от мужа. Или пусть рассказывает отцу, все равно.

Но сегодня Дженни заставила его помучиться. Химчистка, аптека, обувной магазин, бутик, салон красоты – и вот он сидит в чертовом ресторанчике, прихлебывая надоевший кофе, и два часа слушает, как она восторженным смехом встречает комплименты Брэда. Смех – специально для Майкла, ибо цитаты из Шекспира вряд ли столь забавны.

Дженни выглядела потрясающе. Еще бы, для этой встречи она прихорашивалась весь день. Пожалуй, Брэд Макинтош не заслуживал таких стараний, хотя он, безусловно, очень приличный человек. Брэд тоже был слегка не в себе, когда увидел Дженни: у него просто глаза на лоб полезли.

Не сказать, чтобы Майкл сам остался равнодушен к результату ее стараний, но он имел возможность поэтапно наблюдать превращение Дженни в произведение искусства. Сначала она купила короткое кружевное платье в обтяжку, точно под цвет глаз. Наверное, оно стоило целое состояние, но, взглянув на Дженни, Майкл платья не заметил, а увидел только ослепительные ноги и глаза, сверкающие подобно двум голубым алмазам.

Потом салон красоты; там Дженни засела надолго, и Майкл ожидал увидеть нагромождение кудряшек и завитков. Однако мастер гладко зачесал золотистые волосы Дженни и уложил их в замысловатый низкий узел. Весь бесконечный обед Майкл разглядывал его, силясь понять, как это можно распутать.

– Еще кофе, сэр? – Вышколенный официант ничем не выказывал своего раздражения, но явно думал, что клиент просто злоупотребляет гостеприимством заведения. Майкл, в который раз пожалел, что бросил пить. Официанты непьющих не любят. – Принести счет, сэр?