Связанные кровью - Кора Рейли

Неужели я просто никогда не замечал ее округлостей или у Стеллы всего за год сформировалась фигура?

Это казалось невозможным. Должно быть, я ничего не замечал, и это то состояние, к которому мне нужно было немедленно вернуться. Стелла была совершенно недоступна. Блядь, у нас общая фамилия. Мы одна семья.

После этого дня я приложил дополнительные усилия, чтобы не смотреть на ее тело, сосредоточившись только на ее лице. Но даже это не помогло делу. Потому что голубые глаза Стеллы и ее дразнящая улыбка преследовали меня по ночам, а иногда даже появлялись, когда я трахал другую девушку. Это было просто невыносимо.

Стелла превратилась в ебаную звезду, сияющую так ярко, что она выжгла себя в моем сознании. Независимо от того, что я делал, образ ее улыбки, ее изгибов вспыхивал, даже когда я закрывал глаза. Это похоже на то, как если бы ты закрыл глаза после того, как слишком долго смотрел на солнце: блики света продолжали плясать на темных веках, напоминая о соблазнительной яркости, от которой ты оторвался.

Я вытер руки от крови. Уборщики позаботились о теле и отрезанных частях тела. Пытать ублюдков Братвы за информацию было одним из преимуществ моей работы, которая в настоящее время была хороша во всем, по всем параметрам, потому что в двадцать три года мой отец хотел показать мне все входы и выходы в каждой области бизнеса в нашем городе, прежде чем я займу его должность через несколько лет.

Мой телефон зазвонил, и я вытер руки, прежде чем ответить на звонок.

— Мауро, мне нужно, чтобы ты немедленно приехал и присмотрел за Стеллой.

Я сделал паузу.

— Я думал, вы сегодня уезжаете в Вермонт.

На каждом семейном обеде, который я вынужден был посещать в последние несколько недель, Фелиситас не умолкала о предстоящей поездке на один из этих суровых роскошных лыжных курортов.

— Да, уезжаем, — нетерпеливо сказал отец. — Но Стелла с нами не поедет.

— Что насчет мелких?

Так я называл своих трех маленьких сводных братьев и сестер.

— Конечно же, они поедут с нами. Фелиситас сойдет с ума, если ей придется расстаться с детьми на неделю.

— Стелла ведь тоже ее ребенок, она это знает, верно?

— У меня нет времени говорить об этом. Приезжай. Ты останешься у нас, пока нас не будет, и будешь защищать Стеллу.

Он повесил трубку, не дожидаясь моего ответа. Естественно, он ожидал повиновения. В конце концов, его солдаты всегда следовали его приказам, и я, как его сын, был в его глазах немногим больше этого.

Я схватил ключи от машины, вышел из пыточной и поспешил к своей машине, новой модели Астон Мартин, которую отец подарил мне на прошлый день рождения. То, чего ему не хватало в похвалах и привязанностях, он компенсировал деньгами и дорогими подарками в десятикратном размере. Я больше не был маленьким ребенком, жаждавший его любви или одобрения, так что я был в порядке с нашим соглашением. Я застыл, прижав указательный палец к кнопке запуска двигателя, поняв, что означало для меня новое задание отца в качестве няньки. Мне придется провести целую неделю под одной крышей со Стеллой, моей запретной сводной сестрой, которая наведывалась в мои сны почти каждую ночь.

Блядь. Я влип. В то, что я не мог сделать со Стеллой — никогда.

Стелла

Мать не удостоила меня ни единым взглядом, провожая моих троих сводных братьев и сестер в вестибюль, где их багаж ждал телохранителей, которые погрузят их в машину. Она никогда не относилась ко мне по-матерински, даже когда я была младше. Возможно потому, что ей было всего девятнадцать, когда она родила меня, а может, она просто не очень любила меня, потому что наполовину я была похожа на папу. Она никогда не выглядела влюбленной в него, хотя казалась влюбленной, как подросток в Альфредо.

— Где он? — раздраженно спросила мама, глядя на свои часы Ролекс, такие же, как те, что висели на запястье Альфредо.

Альфредо знал этот тон, и достал телефон, чтобы позвонить Мауро.

Волнение бурлило во мне, думая о целой неделе наедине с Мауро. Когда он уехал и, что еще хуже, провел год за границей, я была опустошена. Он всегда был единственным, кто вставал на мою сторону в этом доме. Как член мафии, он был очень занят, поэтому я видела его только раз в неделю, когда он приезжал на семейный ужин. До Сицилии он иногда забирал меня, чтобы мы могли вместе чем-то позаниматься, но потом это прекратилось.

Раздался звонок, и в дверях появился Мауро, закатив глаза и глядя на отца.

— Я уже здесь. Приехал так быстро, как только мог. К сожалению, я не единственный на дорогах.

— Мы опаздываем на наш рейс, — сказала мама.

Я остановилась на последней ступеньке лестницы и быстро улыбнулась Мауро, стараясь не обращать внимания на то, как трепещет мой живот. В течение трех лет я была влюблена в него, совершенно безумная, невозможной влюбленностью, от которой не могла избавиться. Хорошо еще то, что Мауро не видел во мне ничего, кроме своей маленькой сводной сестры, с которой ему теперь приходится нянчиться, будто мне было восемь, а не почти восемнадцать.

Мауро поднял бровь, глядя на меня поверх головы моей матери, и мне пришлось сдержать смешок. Она, наверное, навечно наказала бы меня, если бы узнала, что я и наполовину не расстроилась, как ей хотелось бы, потому что мне не разрешили поехать с ними в их лыжное приключение.

— Вы уезжаете на запланированную неделю? — спросил Мауро.

— Конечно, — сказал Альфредо, словно это был глупый вопрос.

Глаза Мауро сузились, брови сложились в галочку, а мускул на левой щеке дернулся так, что стало ясно: он недоволен сложившейся ситуацией.

Это так ужасно провести со мной несколько дней?

— Через четыре дня у Стеллы День Рождения. Разве не принято отмечать вместе с семьей?

Ох. Он был вне себя от моего имени. Глупые бабочки в моем животе взбунтовались.

Мать издала негромкий неопределенный звук.

— Она должна была подумать об этом, прежде чем выделываться.

Моя младшая сестра ударила меня своей куклой Барби, потому что я не сделала того, что она хотела, поэтому, я забрала ее игрушку. Мама ужасно избаловала ее и других моих сводных братьев и сестер и, очевидно, предпочитая, чтобы все