Лука Витиелло - Кора Рейли

Кора Рейли

ЛУКА ВИТИЕЛЛО

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

«Связанные честью» от лица Луки. Имеется несколько новых сцен, но в основном повторяет события первой книги. Если вы хотите узнать, что происходило в голове Луки, то это книга именно для вас!

ПРОЛОГ

━━➳༻❀✿❀༺➳━━

Я был мальчиком, который убил своего первого мужчину в одиннадцать лет.

Я был подростком, который раздавил горло своему кузену в семнадцать лет.

Я был человеком, который купался в крови своих врагов без тени раскаяния, который наслаждался их криками, будто это была гребаная соната Моцарта.

Монстрами становятся, а не рождаются.

Чушь собачья.

Я родился монстром. Жестокость текла по моим венам, как яд. Она текла в жилах каждого Витиелло, передаваясь от отца к сыну, бесконечной спиралью чудовищности.

Я был прирожденным монстром, превращенный в более ужасного монстра отцовским клинком, кулаками и грубыми словами.

Я был воспитан, чтобы стать Капо, править без пощады, раздавать жестокость без раздумий.

Я был воспитан, чтобы ломать других.

Когда Ария была отдана мне в жены, все ждали, затаив дыхание, чтобы увидеть, как быстро я сломаю ее, как мой отец ломал своих женщин. Как я сокрушу ее невинность и доброту силой своей жестокости, безжалостной грубости.

Сломать ее было бы не так уж трудно. Это было естественно для меня.

Человек, рожденный монстром, воспитанный, чтобы стать монстром, обязан быть монстром, чтобы потом стать Капо.

Я с радостью стал монстром, которого все боялись.

До нее. До Арии.

С ней мне не нужно было скрывать свою темноту.

Ее свет сиял ярче, чем моя тьма.

С ней я не хотел быть монстром. Я хотел защитить ее от моей природы.

Но я родился монстром. Выросший, чтобы сломать других.

Не навредить ей стоит цены.

Цена, которую такой монстр, как я, не должен рисковать платить.

ГЛАВА 1

━━➳༻❀✿❀༺➳━━

ЛУКА, 9 ЛЕТ

Мы с Маттео сидели за обеденным столом, не сводя глаз с двери, ожидая маму. Звонок к ужины прозвенел давным-давно.

Наша няня Марианна стояла у стены, поглядывая на часы на буфете, потом снова на нас. Отец редко ужинал с нами, но мама всегда — по крайней мере, даже когда еле держалась на ногах. Она всегда приходила вовремя на случай, если отец решит поесть с нами.

Где она?

Она заболела?

Вчера она выглядела бледной, если не считать синих и желтых пятен на ее лице и руках, из-за того, что отец наказал ее. Она часто делала что-то не так. Трудно было не совершить ошибку благодаря отцу. Вещи, которые были хорошими вчера, сегодня уже могут быть неправильными. Мы с Маттео часто путали одно с другим и тоже получали наказание.

Маттео взял нож и сунул его в тарелку с картофельным пюре, которое перестало дымиться, прежде чем сунуть покрытое пюре лезвие в рот.

Марианна цокнула языком.

— Однажды ты порежешься.

Маттео сунул нож обратно в пюре и снова облизал его, упрямо выпятив подбородок.

— Нет.

Я отодвинул стул и встал. Вставать до ужина не разрешалось, но отца не было дома, поэтому я был хозяином здесь, потому что Маттео был на два года младше меня.

Я обошел вокруг стола. Марианна сделала шаг в мою сторону.

— Лука, ты не должен… — она замолчала, глядя мне в лицо.

Я был похож на отца. Вот почему она боялась меня больше, чем Маттео. И еще потому, что я собирался стать Капо. Скоро я буду наказывать всех за неправильные поступки.

Она не последовала за мной, когда я прошел через фойе и поднялся по лестнице.

— Мама? Ужин готов.

Ответа не последовало. Я зашёл на лестничную площадку и подошел к спальне матери. Дверь была приоткрыта. В последний раз, когда это случилось, я нашел ее плачущей на кровати, но внутри было тихо.

Я толкнул дверь, сглотнув. Было слишком тихо. Из открытой ванной комнаты лился свет.

Внизу я услышал голос отца. Он вернулся домой с работы. Наверное, он был зол за то, что я не сижу за обеденным столом. Мне следовало спуститься вниз и извиниться, но ноги сами понесли меня к источнику света.

Наши ванные комнаты были отделаны белым Каррарским мрамором, но, по какой-то причине, розовое свечение отражалось в комнате.

Я шагнул в дверной проем и замер. Пол был весь в крови. Я видел кровь достаточно часто, чтобы узнать его запах. Что-то похожее на медь и сладость, но сейчас запах был более слаще, когда смешался с духами матери.

Мои глаза проследили за рекой крови, затем за высохшим водопадом красного цвета, окрашивающим белую ванну до безвольной руки. Белая плоть раздвинулась, уступая место темно-красной внизу.

Рука принадлежала матери. Это должна быть она, даже если выглядела чужой. Застывшие и похожие на маску, ее глаза были тускло-карими. Они смотрели на меня печально и одиноко.

Я подошел на несколько шагов ближе.

— Мама? — еще один шаг. — Мам?

Она никак не отреагировала. Она была мертва. Мертва.

Мой взгляд остановился на ноже, лежащем на полу. Это был один из ножей Маттео, черный Карамбит. У нее не было собственного оружия.

Она порезала себя. Это была ее кровь. Я посмотрел на свои ноги. Мои носки были пропитаны красной жидкостью.

Я отшатнулся и поскользнулся, падая назад и крича. Моя задница сильно ударилась об пол, и моя одежда впитала ее кровь, прилипнув к коже.

Я вскочил на ноги и выбежал из комнаты, широко открыв рот, с пульсирующей болью в голове и слезящимися глазами. Я столкнулся с кем-то.

Подняв глаза, я увидел разъяренное лицо отца, смотревшего на меня сверху вниз. Он ударил меня по лицу.

— Перестань кричать!

Мои губы захлопнулись. Я кричал? Я моргнул, глядя на отца, но он был расплывчатым. Он схватил меня за ворот и встряхнул.

— Ты что, плачешь?

Я не был уверен. Я знал, что плакать запрещено. Я никогда не плакал, даже когда отец причинял мне боль. Он ударил меня еще сильнее.

— Говори.

— Мама умерла, — прохрипел я.

Отец нахмурился, глядя на кровь на моей одежде. Он прошел мимо меня в спальню.

— Пошли, — приказал он.

Я заметил двух его телохранителей в коридоре вместе с нами. Они смотрели на меня с выражением, которого я не понимал.

Я даже не пошевелился.

— Лука, пошли, —