Особенности перевода - Нинель Мягкова
– Мне можно. Особенно красное. – пошутила Анна. Мужчины остались у дверей, что-то вполголоса обсуждая. Не очень приятное, судя по лицу Диего.
Латиноамериканка увлекла Анну сквозь просторный холл с широкой мраморной лестницей в углу и фонтанчиком посередине к застекленным дверям в сад. Как Анна и предполагала по внешнему виду, дом оказался построен буквой П – с центральным входом в верхней перекладине. Внутри «буквы» располагался патио – обширный внутренний дворик, мощеный мелким камнем, с бассейном, еще одним фонтаном с рыбками, редкими пальмами и огромным столом, накрытым в расчете на большую дружную семью. На дальнем конце сидел уже знакомый Фернандо. Рядом с ним, опустив глаза в тарелку, ссутулилась девушка чуть старше Анны, в темно-зеленом закрытом платье с длинным рукавом. Напротив них расположилась полноватая брюнетка с яркими губами и зажатой в них сигаретой.
Исабель помахала руками, разгоняя дым.
– Бланка, прекращай курить, уже дышать нечем. – Тут же сделал замечание сестре Федерико. Та неохотно затушила сигарету в хрустальной многогранной пепельнице.
– Садись рядом с Бланкой, дорогая, скоро подадут первое блюдо. Я позову мужчин и скажу кухарке, что пора. – Полная энергии, хоть и похожая на шарик женщина умчалась обратно в дом. Анна неуверенно присела за стол.
Федерико ей подмигнул.
– Знакомься, моя жена Камилла, сестра Бланка.
– Очень приятно. – Кивнула Анна обеим. Камилла потупилась еще больше. Бланка громогласно поинтересовалась:
– И давно вы с Диего встречаетесь?
– Уже, дайте посчитать… целых четыре дня! – Гордо заявила Анна.
– Это срок. – Хмыкнул Федерико. От дальнейших расспросов Анну спасло появление закусок и недостающих членов семьи.
Горничная в настоящем, блин, кружевном передничке ловко расставила миниатюрные полупрозрачные тарелочки с невидимым невооруженным глазом бутербродиком, разлила вино по бокалам и удалилась.
– У нас сегодня просто, по-домашнему. Официант в отпуске, так что обходимся малым штатом. – Извиняющимся голосом прокомментировала Исабель.
– Ничего-ничего, все нормально. – еле слышно ответила Анна. Только хорошее воспитание позволило ей не расхохотаться в голос от зашкаливающей нереальности происходящего.
Чем есть бутербродик, было неясно. Вилки надо брать с краю, это Анна помнила, но с самого краю лежала ложка. Незадача.
Помог Диего. Перехватив ее растерянный взгляд, подцепил зубочистку, торчащую из бутербродика, и отправил его целиком в рот.
Все гениальное просто.
Ненавижу французскую кухню, убедилась Анна спустя полчаса.
Редкие смены блюд не насыщали, а только раздразнивали аппетит. Кошачья порция овощного супа, кусочек креветки – даже не целая креветка, кусочек – на ломтике авокадо, политая коктейльным соусом, тонко нарезанный до прозрачности бифштекс с кровью и две миниатюрные картофелинки рядом…
А в промежутках разговоры. В основном говорили мужчины, о фирме, политике и футболе. Женщины помалкивали, иногда оживляясь, когда речь заходила о курортах или командировках. Политика Анну мало интересовала, как и футбол. В делах фирмы она разбиралась еще недостаточно, чтобы поддержать разговор, и вообще, чтобы не мучится самой и не мучить окружающих акцентом, старалась помалкивать.
Пока обсуждение не переключилось на неё.
– Расскажите, как вы с Диего познакомились. – Попросила Исабель, откинувшись на мужа и неосознанно положив руку на живот.
– Я разбила мотоцикл об его машину. – честно ответила Анна. Диего поперхнулся. Его отец нахмурился.
– Ты разбил машину? – в воздухе запахло грозой.
– Я разбила его машину моим мотоциклом. – Четко, чуть не по слогам, повторила девушка.
– Я не знал, что ты попал в аварию. – Наварро-старший продолжал обращаться к сыну.
– Никто не пострадал, все обошлось. – Ровно и бесстрастно ответил Наварро-младший. – Зачем тебя беспокоить, ты и так занят.
Быстрый взгляд в сторону мачехи. Эстебан положил руку ей на плечо, как бы защищая. Анна испытывала острое желание сделать то же самое с Диего.
Ну и семейка.
– Анна, а вы откуда? У вас такой интересный акцент – Решила перевести тему Исабель. Не особо удачно.
– Я русская.
– Да папа, у меня видно страсть к эмигрантам в крови. – Диего многозначительно поиграл бровями, глядя на отца. Тот мрачнел на глазах.
Анна сняла с колен салфетку и поднялась.
– Скажи, Диего, ты ведь раньше здесь жил? – Тот недоумевающе кивнул, отрываясь от зрительного поединка. – Пошли, покажешь свою комнату.
И утянула его за собой под слабые возражения Исабель о том, что десерт-то еще, десерт…
Глава 7
Диего уже в холле перехватил управление, привычно взяв руку Анны в свою и переплетя пальцы. Поднялся по широкой лестнице, застеленной ковром, на второй этаж, свернул направо. Длинный коридор с застекленными арками окон, в каждой арке – цветной витраж.
– Сколько лет этому дому? – Анна невольно залюбовалась разноцветными отблесками.
– Его построил мой прадед, когда переехал на Коста Брава из Кордобы. Так что не очень много. Чуть за сотню. Новодел.
Диего остановился, пошарил рукой по стене, включил свет и пропустил девушку в просторную комнату, в которой свободно поместилась бы вся их коммуналка. Потолок был высоченный, и архитектор умело этим воспользовался, превратив пространство в двухуровневую студию. На втором этаже-балкончике расположилась низкая кровать, подняться к которой можно было по узкой винтовой лестнице. Все три стены, свободные от окон, занимали стеллажи с книгами. Огромная люстра из миллиона хрустальных подвесок каскадом спускалась с потолка.
Анна прошлась вдоль полок, задумчиво ведя пальцем по корешкам. Маркес, Сервантес, Лорка, Ницше, Достоевский…
– Ты читаешь Достоевского? – Изумилась она, вытаскивая томик. Естественно, перевод, но впечатляет.
– Нудновато, зато хорошо прописаны человеческие пороки. – пожал плечами Диего. – Чехов веселее.
Однако, неожиданно. Плейбой, увлекающийся классикой. Кому рассказать – не поверят.
Под балконом с кроватью расположился письменный стол с удобным креслом. За спинкой кресла висели фотографии. Портрет Эстебана, он тут помоложе. Федерико на свадьбе, молодой и довольный, и потупившаяся Камилла. Эта вилла, вид с моря. Пейзажи, закаты, несколько птиц крупным планом.
– Красивые фото.
– Сам делал.
Анна наклонилась поближе, придирчиво изучая снимки. Вполне профессиональные работы, удачный ракурс, хорошо обработаны.
– А у тебя хорошо получается.
Диего просиял, будто она ему Оскара вручила.
– Отцу не нравится мое увлечение. Говорит, любой дурак может кнопочку нажать и сфоткать. Хочешь, еще покажу?
– Хочу!
Она присела на низкий, широкий подоконник у окна, где были небрежно раскиданы подушки, превращая его в некое подобие диванчика. Наварро залез по деревянной лестнице на самую верхнюю полку стеллажа, вытащил оттуда несколько альбомов – вот ведь шифруется человек – и принес ей стопочкой.
За этим невинным занятием и застал их стук в дверь. Диего переполошился так, будто они в постели кувыркались. Поискав судорожно взглядом, куда бы спрятать альбомы, быстро свалил их на кресло, под прикрытие столешницы. И вовремя. Не дожидаясь разрешения, в комнату зашёл отец семейства.
– Я
