Кэрри Фрезер - Шелест нежных слов

Кэрри Фрезер

Шелест нежных слов

Пролог

Ей нужно было торопиться. Между черными бесконечностями океана и неба на горизонте уже заалела полоска рассвета. Не пройдет и десяти минут, как заря омоет сонный городок, и любой случайный прохожий сможет увидеть ее на холме и то, чем она занимается.

Пригнувшись, она прокралась к заднему крылу алого «феррари», немного повозившись, убедилась в том, что ее жертва сама облегчила ей задачу, не установив замок на крышке бензобака. Журчание бензина, переливающегося по шлангу в канистру, успокоило ее по-настоящему. Похоже, это дело ей все-таки удалось.

Впрочем, в полиции вряд ли оценили бы ее удачу, раздумывала она, пока журчал бензин. Скорее, они определят ее действия термином «кража», хотя целью и этой акции, и тех, которые последуют за ней, было вовсе не украсть, а заявить о себе.

Она поклялась на Новый год, что посвятит его расправе над теми мужчинами, которым сходило с рук несправедливое обращение с женщинами, вроде того, что недавно ей пришлось испытать на себе и перевернуло ее взгляд на жизнь и на будущее.

Собственные потрясения и боль неожиданно раскрыли ей глаза на то, сколько женщин из ее окружения постоянно страдает от всевозможных несправедливостей, чинимых мужчинами. Слишком часто ей доводилось слышать о неверных мужьях, о руководителях, обманывающих сотрудниц множеством коварных способов, о торговцах, которые постоянно обсчитывают покупательниц, и просто о мужчинах, которым день за днем сходят с рук бесчисленные оскорбления достоинства женщины. Таких хоть пруд пруди, причем не, только где-нибудь в крупных городах, а и в любом захолустье.

Первое расследование заняло у нее около месяца. Она обратила внимание на некоего художника, который бессовестно использовал свою ежедневную полосу комиксов в газете для выставления напоказ презрительного отношения к женщинам. Его широко издающийся комикс повествовал о бесконечной, непрекращающейся схватке, которую вел этакий супермен Вэл, тупой мужлан с квадратной челюстью, против Голди Мэйн, белокурой красотки с надутыми губками, алчной, жадной, ветреной и самовлюбленной. Она постоянно попадала в беду и всегда, всегда в конце оказывалась в проигрыше.

И вот сегодня утром, если все пойдет по плану, автор комиксов должен в двадцать минут десятого пулей вылететь из дома, прыгнуть в «феррари» и умчаться на почту, чтобы отослать в редакцию очередную готовую к публикации свою женоненавистническую мазню.

План возмездия был прост и оригинален. Она выяснила, что если художник-газетчик опаздывает с отправкой очередной полосы, срывая, таким образом, план публикации, он теряет несколько сотен долларов, которые издательство взыскивает с него в качестве компенсации за убытки. Так, что опорожнив бензобак и лишив этого типа возможности вовремя добраться до почты, можно легко довести его до белого каления. Ведь, несмотря на то, что потеря нескольких сотен едва ли, конечно, серьезно пошатнет бюджет рисовальщика, он наверняка придет в бешенство, когда узнает, что его наказала женщина.

Бензиновая струйка, наконец, иссякла. Озираясь по сторонам, мстительница вытащила шланг, завинтила бензобак, затем достала из рюкзака заранее заготовленную записку, сунула ее под стеклоочиститель на ветровом стекле, а поверх прилепила пакетик с шоколадной конфеткой в форме целующих губок.

Дело было сделано. С трудом подавляя ликование, чтобы не дай Бог, не провалить все в последний момент, она тщательно свернула шланг и положила его в рюкзачок. Затем она оттащила канистру к берегу и спрятала ее под брезентом, которым была накрыта чья-то моторная лодка. Ну а потом, окинув место действия последним взглядом, она убедилась, что никаких лишних следов не осталось, и бегом спустилась с холма. Миновав старинный дом в викторианском стиле, где обитал объект ее мести, молодая женщина забралась в свою машину и лишь в ней, уже сидя за рулем, смогла, наконец, расслабиться. Смеясь, она стукнула по баранке кулаком в черной перчатке и воскликнула:

— Вот так-то, дорогие мужчины Западного побережья, расплата началась!

I

Донован Ирвин взглянул на свежую полосу и не смог сдержать довольной улыбки. Ну вот, старина Вэл, ты снова на коне. Заговор с целью свергнуть демократию в одной из стран и любой ценой возвратить черное прошлое раскрыт, а Голди, которую мятежники заманили в свой секретный штаб, посулив золотой с бриллиантами браслет, спасена. «Вэл, не сердись, — говорила Голди, глядя с третьего рисунка большими голубыми глазами. — Я всего лишь хотела помочь тебе». На последней картинке Вэл нес испуганную блондинку на плече; на изображение ее ножек, соблазнительно полуприкрытых коротенькой юбкой, автор труда не пожалел. «Я не за это плачу тебе, малышка!»— гласила подпись в облачке, выходящем изо рта Вэла. Нетерпение и сексуальный блеск в его глазах были переданы просто мастерски. Читателю не потребуется долго ломать голову, чтобы сообразить, за что он платит Голди. «Делай то, что умеешь, тогда не будешь попадать в неприятности!» — вот девиз сегодняшнего комикса.

Аккуратными печатными буквами Донован написал в конце свою фамилию. Сворачивая листок в трубочку, он посмотрел на часы. Девять часов двадцать минут. Как раз хватит времени на чашечку кофе и пару пончиков.

Может быть, когда-нибудь я стану поорганизованней, подумал он, вставая и отодвигая в сторону лампу на гибкой ножке. Рыжий спаниель под столом потянулся, поднял голову и кротко посмотрел на Донована. Тот наклонился, почесал пса за ухом:

— Мы погуляем, когда вернусь, хорошо, Вик?

Затем Донован подошел к бару, достал кофеварку и белый пакет из булочной, вынул из него усыпанный искорками сахарной пудры хрустящий пончик и стал наливать кофе.

С чашки глядело лицо Вэла. Товары с изображением героев его комиксов и приносили Дону основные доходы, из которых он платил за дом, моторную лодку, а также оплачивал весьма дорогостоящий бракоразводный процесс. Впрочем, если бы у него не было за душой ни цента, он, не колеблясь, продался бы в рабство, лишь бы навсегда вычеркнуть Фанни из своей жизни. Хотя, если бы у него не было за душой ни цента, Фанни никогда и не связалась бы с ним.

Протрещал будильник наручных часов. Дон сделал еще глоток и, держа в руке надкушенный пончик, взял со стола трубку для почтовых отправлений со своими рисунками и поспешил к выходу.

Пробравшись боком вдоль стены гаража между лодкой и рядом садовых инструментов, он нащупал в кармане ключи, потрогал конец почтовой трубки, чтобы убедиться, крепко ли завинчена крышечка, потом открыл дверцу «феррари», закинул трубку в салон, и сам протиснулся за руль. Прежде чем вставить ключ в замок зажигания, он потрепал за волосы резиновую куколку Вэла, что сидела у него на бардачке, и уже обернулся назад, чтобы выехать, ничего не повредив, задним ходом на дорогу. Он повернул ключ и с удивлением обнаружил, что двигатель не заводится. Донован снова повернулся к приборной доске, озабоченно наморщил лоб и сделал вторую попытку. Но в точности так же, как и в первый раз, стартер лишь надрывно проскрежетал без всякого результата. Дон нежно погладил обтянутый кожей руль, словно женское плечико.