Розмари Роджерс - Это неистовое сердце

– Вы говорите это, чтобы убедить себя или меня? До каких пор будете продолжать себя обманывать?! Куда хотите скрыться?! Снова вести тоскливую, серую жизнь?

Я изумленно уставилась на него. Монтойа, чуть смягчившись, продолжал:

– Все эти вопросы, на которые вы нашли ответы… Неужели вам все равно, почему отец неожиданно решил написать это дополнение к завещанию, дополнение, о котором вам, очевидно, ничего не известно?! Было еще и письмо, написанное перед самой смертью. Не удивляетесь, почему все это скрыли от вас? Кому это выгодно? Или почему ваш отец умер так внезапно, перед самым вашим приездом, от слишком большой дозы опиума? Да, у него были боли, но ведь он к ним привык… и так ждал вас… почему вдруг в последний момент оказался трусом? Некий мистер Брэгг тоже очень желал разгадать эти загадки, и любопытство привело его прямо под пули убийцы. Ну? Вы побледнели, в глазах ужас. Или страх? Боитесь того, что можете обнаружить?

Некоторые события того времени я до сих пор не в силах вспоминать – слишком свежи раны. Приходится вставать, ходить по уютной, тихой комнате, напоминая себе, что все прошло. И, возвращаясь к столу, я все равно чувствую: не хочу писать о том, что случилось. Но нужно идти до конца.

С того дня, когда мы говорили с Монтойа, все каким-то образом изменилось – я посмотрела в глаза суровой, жестокой реальности, признала собственную слабость и нашла, как считала, навеки утерянную силу, но теперь я вижу, что жила тогда словно в параличе, и это помогло вынести все то, что произошло.

Монтойа был мной доволен. Луз попеременно ревновала и недоуменно пожимала плечами, но, как обычно, тут же отвлекалась при виде подарков, которые дарил жених, и начинала рассказывать о большом красивом доме, хозяйкой которого она непременно будет. Наряженная в дешевые яркие платья, девушка выступала гордо, словно павлин, и обращалась со мной снисходительно-небрежно.

На мою долю выпала роль дуэньи, пока Монтойа не нашел священника, который их обвенчал. Естественно, я не рассказала Луз о разговоре с ее женихом за день до моего отъезда. Он неожиданно вошел в зал, когда Луз отдыхала, предложил мне выпить по бокалу вина, а в глазах было странное выражение грусти, смешанной с сожалением.

– Печально, что вам приходится уезжать. Вы превратили мою Луз в настоящую даму, а мне будет не хватать бесед с вами. Имей мы счастье встретиться при других обстоятельствах, я скорее всего женился бы на вас. Какая женщина!

– Да еще если представить, каких высот вы, с вашим честолюбием и талантами, могли достичь с таким богатством, как у меня, – съязвила я.

Оценив ответ по достоинству, Монтойа беззвучно рассмеялся.

– Конечно, и это тоже. Но покорить вас, разрушить стальную броню, разбить ледяную маску… вот это победа!

– Боюсь, сеньор, это невозможно, поскольку именно вы лишили меня немногих оставшихся иллюзий.

– Верно! – с преувеличенной грустью вздохнул Монтойа. – Наверное, нам лучше оставаться просто друзьями, а? Я постараюсь узнать, как вы просили, что случилось со слишком любопытным мистером Брэггом. А вы поищите решение остальной части головоломки. И потом сравним наши наблюдения, хорошо?

Я не хотела признаться, как боюсь завтрашнего дня. Сейчас нужно было думать о ближайшем будущем – встрече с Тоддом, его первой реакции и моей.

Я лежала без сна, прислушиваясь к таинственным ночным звукам, ворочаясь с боку на бок, и, заснув только под утро, проснулась поздно, когда взволнованная служанка принесла кофе. После этого на размышления времени не осталось. Пора было ехать.

Я ожидала увидеть Тодда и приготовилась встретиться с ним глазами, но приехал Марк в сопровождении пяти человек с «Ранчо ШД», привезших золото в седельных сумках.

Бедный Марк! Такой осунувшийся, бледный, измученный, и я невольно заметила в его взгляде облегчение при виде нашей кавалькады. Каким он выглядел родным и близким! Марк – мой единственный настоящий друг, единственный человек, которому я могла сказать все.

Увидев меня, он снял шляпу; золотистые волосы заблестели в беспощадном солнечном свете.

– Ровена! Благодарю Бога, ты жива! Если бы ты только знала!

Я вынудила себя говорить как можно небрежнее:

– Да, мне нелегко пришлось. Но сеньор Монтойа был так добр, и все обошлось, как видишь!

С неизменным тактом и деликатностью Марк воздержался от дальнейших вопросов. Наконец деньги были пересчитаны, и Монтойа преувеличенно галантно поцеловал мне руку и долго махал вслед шляпой.

Я заговорила первой, более резко, чем намеревалась:

– Почему Тодд не приехал сам?

– Я… он… всякие беспорядки… набеги апачей… – неловко пробормотал Марк. – Ломают ограды, крадут скот. Нужно, чтобы кто-то оставался на ранчо. Я убедил дядю позволить поехать мне, потому что… О Господи, ты не знаешь, как я винил себя! Убеди я тебя не уезжать или хотя бы ехать вместе со мной…

– Слава Богу, что не поехал! Вряд ли ты можешь представить, что сделали с теми, кто уцелел после нападения индейцев! Не очень приятное зрелище. Повезло, что я родилась женщиной. – Заметив выражение глаз Марка, я невольно улыбнулась. – О, не стоит, Марк! Не нужно проявлять такой такт! Неужели я так ужасно выгляжу? Ты вправду ожидал найти несчастное, униженное, доведенное до отчаяния жестоким обращением существо? Мне повезло – индейцы, захватившие меня в плен, знали моего отца. Оказалось, что шаман племени побратался с ним. Со мной обращались как с гостьей. Никто не причинил мне зла…

– Ровена, это правда?

Подъехав ближе, Марк умоляюще взглянул на меня, осторожно потянулся к руке.

– Ты совсем не изменилась, только похудела. Но есть кое-что еще, заметное только мне. – Он горько рассмеялся. – Я всегда тонко чувствовал твои настроения, помнишь? И сейчас вижу, как ты ушла в себя. Может, тебе неприятно это слышать? Я слишком скоро начал этот разговор? Но это выражение в твоих глазах… словно не доверяешь мне. Я…

– Ты действительно слишком скоро заговорил об этом, – перебила я, нахмурившись. – Извини, наверное, мы сможем все обсудить позже, словно ничего не случилось и я просто уезжала ненадолго отдохнуть.

Марк с отчаянием покачал головой, закусил губу.

– Прости меня. Иногда веду себя как последний идиот. – Он понизил голос, предостерегающе указав глазами в сторону вооруженных наемников с «Ранчо ШД». – Просто считал, что нам необходимо все выяснить перед встречей с дядей Тоддом. Тебе следует знать некоторые вещи, хотя здесь не время и не место для такой беседы. При его невероятной гордости и взрывном характере…

Услышав это, я вся сжалась, но сдержаться не смогла.

– Если существуют какие-то тайны, которые так необходимо открыть, тебе лучше перейти к делу и все рассказать. Хватит с меня секретов! – Сердце тревожно забилось; изо всех сил отгоняя воспоминания о ехидных намеках Хесуса Монтойа, я холодно объявила: – Тодд не приехал потому, что не в силах меня видеть? Он, видимо, ожидал, что меня изнасиловало все индейское племя! Именно поэтому его гордость так уязвлена. Удивительно, что он еще согласился заплатить такую сумму, чтобы меня выкупить! Или это тоже вопрос чести?