Александра Девиль - Оберег волхвов
Наутро случилось то, чего она более всего боялась: Завида в присутствии торжествующей Бериславы объявила падчерице, что не выпустит ее из дому до тех пор, пока не выдаст замуж за Биндюка. Он стоял рядом и довольно улыбался. Во взгляде его маленьких, близко посаженных глаз Анна с ужасом прочла вожделение. Как птица, пойманная в клетку, она заметалась, стала кричать:
— Это же безбожное надругательство! Вы не можете выдать меня насильно! Я пожалуюсь митрополиту и князю Мономаху! Вас еще будут судить за такое беззаконие!
— Мы законов не читали, — усмехнулась Завида, — но знаем, что родители властны над детьми. А я ведь для тебя вместо матери, — вот и выдам замуж по своему разумению.
Какая ты мне мать, ведьма, злодейка! — в ярости кинулась вперед Анна, но тут же была удержана и беспомощно повисла на руках у дюжих холопок.
Девушка поняла, что положение ее безвыходно, и ухватилась за последнее средство:
— Скажи, Завида, ну зачем я тебе и Биндюку? Вам ведь не я нужна, а мое наследство. Никто, кроме меня, не знает, где оно спрятано. Если вы отпустите меня с миром, я вам расскажу. А иначе буду молчать, что бы вы со мной ни делали.
— Ну что ж… — Завида переглянулась с дочерью и Биндюком. — Пожалуй, мы согласны. Даю слово. Отпустите ее, — велела она холопкам. — А теперь успокойся и все расскажи толком.
Анна, путаясь от страха и волнения, подробно описала место в Билгородском монастыре, где мать Евдокия спрятала ларец с золотыми монетами.
Берислава захлопала в ладоши и тут же кинулась к Биндюку и Глебу:
— Что же вы стоите, собирайтесь в дорогу, в Билгород!
— Погоди, успеется, — остановила ее мать.
Биндюк подошел к Анне и, обхватив ее своими лапами, довольно прорычал:
— Богатое приданое у моей невесты.
Анна похолодела от ужаса, сообразив, что ее обманули.
— Подлые, подлые!.. — крикнула она в отчаянии, пытаясь освободиться от объятий Биндюка. — Ты ведь дала мне слово, Завида! Тебя Бог накажет за такое вероломство!
— Бог? — мачеха насмешливо подняла бровь. — Ты же знаешь, что у нас с тобой разные боги.
— Будь ты проклята, ведьма!
— Проклятие — оружие слабых, — изрекла Завида и, взяв Биндюка за плечо, отвела его от Анны. — Не лапай ее заранее, еще сломаешь.
— Ты сделала слабым моего отца, но у меня пока есть силы! — крикнула Анна. — Клянусь, я заставлю тебя держать ответ! Ты забрала все имущество нашей семьи, теперь добралась и до матушкиного наследства. Так нет же, вам с дочерью и этого мало! Вам обязательно надо еще и меня растоптать! Послушай, Завида! Если не хочешь окончательно загубить свою душу, отпусти меня с миром!
— Чтобы ты пожаловалась князю Мономаху или еще кому-нибудь? Нет, милая, отсюда ты выйдешь только после венчания. Когда все будет сделано по закону, Биндюк станет твоим хозяином, и никуда ты от него не денешься.
— Но ведь грешно справлять свадьбу в Великий пост! — привела Анна последний довод, однако мачеху это только рассмешило. Девушка в отчаянии огляделась вокруг, пытаясь найти хотя бы один сочувствующий взгляд. За спинами Бериславы и Биндюка она заметила хмурого Глеба, стоявшего с опущенной головой. Даже он показался ей в эту минуту лучше других, и Анна воскликнула:
— Глеб, прошу тебя, помоги! Ведь ты же все-таки князь! Ты христианин, а не поганый язычник! Не можешь ты быть таким же низким, как они! Ведь за что-то все-таки Надежда тебя любила, не за одну же красоту!
Глеб непроизвольно рванулся вперед, но тут же был отодвинут рукой Биндюка. А Берислава при упоминании о Надежде подскочила к Анне и влепила ей пощечину. Анна замахнулась в ответ, но холопки тут же схватили ее с двух сторон. Девушка кричала и билась в отчаянии, и тогда Завида, обозвав ее бесноватой, велела дать падчерице заранее приготовленное питье. Холопки повалили Анну на лавку, насильно влили ей в рот какой-то напиток и не отпускали ее, пока не затихла.
Дальше для Анны все происходило как в тумане. Ее во что- то одевали, чем-то насильно кормили, куда-то вели. Голоса людей слышались ей тихо, словно издалека, разговоры были непонятны. Ее ничто не тревожило, не пугало, не волновало. Даже оказавшись под темными в этот поздний час сводами церкви рядом с толстым краснолицым священником отцом Барухом — давним приятелем Завиды, Анна не удивилась и не насторожилась. Мысли в ее голове ворочались так медленно и тяжело, что окружающее казалось ей тягучим сном.
Начался обряд венчания, и Анна, не понимая, что происходит, стояла полусонная рядом с Биндюком, который охотно поддерживал ее в своих объятиях. Даже когда отец Варух объявил Биндюка и Анну мужем и женой, девушка не вздрогнула, не испугалась.
Потом было свадебное пиршество в узком семейном кругу, и Анна понемногу стала различать знакомые лица. Завида и Берислава не могли скрыть злорадных улыбок, а Биндюк, опрокинув в себя не одну чашу с вином, возбужденно хохотал, предвкушая удовольствие. И только Глеб хмурился, а потом и вовсе встал из-за стола и ушел прочь.
Вскоре Завида, посмеиваясь, кивнула Биндюку, взяла свечу и направилась к выходу. Биндюк двинулся следом, обхватив за талию беспомощную Анну. Ноги ее заплетались, голова падала на грудь. Новоявленный супруг вскинул девушку на руки и потащил в приготовленную Завидой опочивальню. Мачеха поставила свечу на стол, хлопнула Биндюка по спине и ушла, закрыв за собой дверь.
Сквозь тяжкое забытье Анна ощущала, как над ней с плотоядным урчанием нависает чудовище, словно вышедшее из страшной сказки, которой ее пугали в детстве. Чудовище срывало с нее одежду, добираясь к голому телу, и девушка в сонном бессилии содрогнулась от ужаса и отвращения.
И вдруг откуда-то издалека, из глубины затуманенного зельем разума Анне послышался голос, который звал ее по имени, пытаясь докричаться за тридевять земель. И это был заветный, долгожданный голос Дмитрия.
В тот же миг Анна очнулась от тяжкого бреда и с внезапной силой оттолкнула Биндюка. От неожиданности он слегка ослабил хватку, и Анна, вскочив, кинулась к двери. Он догнал ее и потащил назад со словами:
— Уж больно ты спесива, но я и не таких обламывал!
Девушка отчаянно сопротивлялась, но Биндюк ударил ее, схватил в охапку и бросил на постель. Снова нависло над ней его лицо, искривленное зловещей улыбкой.
В следующий миг, когда Анна от ужаса почти лишилась чувств, Биндюк вдруг обмяк и стал медленно оседать на пол. За его спиной Анна увидела Глеба, стоявшего с железной палицей в руке. Из головы то ли оглушенного, то ли убитого Биндюка текла кровь.
— Беги, пока он не очнулся! — скомандовал Глеб.
Взглянув на смертельно бледное лицо князя, Анна прошептала:
