Александра Девиль - Оберег волхвов
Но тут появилась Варвара, и угрюмое недовольство посетителей корчмы оживилось улыбками и простоватыми шутками. Бойкая девушка не лезла за словом в карман и проворно шла между столами, уворачиваясь от заигрываний.
Узнав Анну, Варвара быстро увела ее в закуток, где можно было побеседовать без свидетелей. Разговор девушки вели шепотом, боясь посторонних ушей. Варвара сразу поняла, что к чему, и пообещала в точности все выполнить. Анна передала ей драгоценности, заранее увязанные в платок, и, перекрестив ее на удачу, незаметно выскользнула из корчмы.
Теперь Анне не оставалось ничего другого, как вернуться в отцовский дом и усыпить бдительность мачехи показным послушанием.
Но неожиданность стерегла девушку за первой же дверью боярских хором. Едва войдя в сени, она лицом к лицу столкнулась с тем страшноватым детиной, которого уже видела на улице. Невольно вскрикнув, Анна отшатнулась от него и бегом устремилась к своей комнате. Но у самой двери ее перехватила цепкая рука Завиды. С притворной любезностью мачеха сказала:
— Иди, Аннушка, поздоровайся с моим родственником Биндюком Укруховичем.
Услышав это имя, не менее зловещее, чем внешность незнакомца, девушка почувствовала страх, пробравший ее до дрожи в коленях. Рванувшись изо всех сил, она освободилась от мачехи и поспешила скрыться, заперев за собой дверь.
Снаружи раздалось недовольное бормотание. Анна не могла разобрать отдельных слов, но звуки голоса Биндюка напоминали глухое рычание зверя. Потом девушка ясно услышала слова Завиды:
— Ничего, захочет есть — откроет.
Анна поняла, что теперь ей поневоле придется познакомиться с существом, имевшим славу злодея и оборотня. Девушка повернулась к окну, досадуя, что оно такое маленькое и через него не удастся выпрыгнуть во двор. Поколебавшись, Анна все-таки решила не сидеть долго взаперти, не терять понапрасну время. Все равно у нее не бьло другого выхода, и, услышав, что снаружи стало тихо, она открыла дверь.
Однако уже через несколько шагов ее появление было замечено. Холопки Завиды окружили Анну и повели ее в богато украшенную комнату, где бояре Раменские обычно принимали самых почетных гостей. Там за столом уже сидели Завида, Берислава, Глеб и Биндюк. Мачеха поднялась навстречу падчерице и за руки повлекла ее к столу, приговаривая:
— Биндюк Укрухович нарочно приехал, чтобы с тобой познакомиться, а ты от него убегаешь. Посмотри: он человек богатый, могучий, у него к востоку от Мещеры много земель. Сейчас у меня с ним общее горе: он, как и я, овдовел. Только для него вдовство не так печально, как для меня, потому что его покойная жена была не слишком хороша.
— Я о ней не сильно и жалею, — подтвердил Биндюк, обращаясь к Анне.
Девушке стало не по себе от его глухого, утробного голоса и липкого взгляда. Стараясь ни на кого не смотреть, она села на край скамьи и так и сидела, не притрагиваясь к еде и питью, хотя Завида усиленно ее потчевала.
— Нельзя юной девушке слишком долго печалиться, — сказала мачеха, подставляя падчерице чашку с медовым напитком. — Оплакала родителя, погоревала, — а теперь и о себе подумай. Хочется мне, чтобы и ты нашла свое счастье, как Берислава.
Анна быстро глянула на хмурые лица Глеба и Бериславы. Супруги сидели молча, отодвинувшись друг от друга. Слова Завиды о счастье заставили Глеба мрачно усмехнуться:
— От такого счастья, как у нас, волком завоешь.
Берислава с яростью взглянула на мужа, резко поднялась из-за стола и ушла прочь. Тогда и Анна, воспользовавшись замешательством, поспешила покинуть комнату.
Пробравшись в поварню, девушка взяла там лишь ту еду, что была приготовлена Офимьей, и тут же в уголке торопливо утолила свой голод.
Теперь надо было поскорее убираться из отцовского дома, ибо оставаться под одной крышей с Бивдюком Анне было страшно. Но прежде следовало кое-что взять из своей комнаты, затем отыскать Никиту, предупредить его об отъезде и назначить время и место, где он будет ждать с лошадьми.
Уже спустились вечерние сумерки, и в переходах боярских хором, где не горели свечи, было совсем темно, а потому от поварни до горенки Анне удалось пробраться незаметно.
В одном месте ей послышался разговор; Анна узнала голоса Завиды и Биндюка. Девушке почудилось, будто они назвали ее имя. Говорила мачеха:
— Это все монастырские тетки ей голову забивают. Надо просто не пускать ее к ним. А то ведь, если она пострижется в монахини, все наследство перейдет к монастырю.
— Не бывать тому! — глухо зарычал Биндюк. — Ее золото должно остаться в нашей семье.
— Об этом ведь и я забочусь. Видишь, до сих пор благодаря моим стараниям она не вышла замуж, не отдала свое наследство мужу.
— А были у нее женихи? — в голосе Биндюка прозвучало любопытство.
— Был один и тот сбежал.
— Кто таков?
— Да некий бродячий купчишка по имени Дмитрий Клинец.
— Клинец? Степанов сын? — Биндюк вдруг коротко и отрывисто хохотнул. — Жаль, что тогда, под Зарубом, я его не повстречал. А то бы прикончил их обоих отца и сына. Но за Степана я хороший куш получил от одного половца, которому этот Степан дорогу перешел.
Анна в ужасе отпрянула от двери и прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Слова Дмитрия о предательской стреле, которой был убит его отец, теперь подтвердились самим предателем. Дмитрий не знал убийцу своего отца, Анна же волею судьбы его узнала. Потрясенная страшным открытием, девушка с трудом оторвала отяжелевшие ноги от дола и бросилась бежать, но в темноте наткнулась на какую-то посудину, опрокинула ее.
Тотчас Биндюк и Завида выглянули из-за двери и, увидев убегающую Анну, бросились за ней. Она успела скрыться в своей комнате и запереть дверь.
— Вот и хорошо, посиди здесь до утра, — сказала мачеха, запирая дверь снаружи.
— А когда ты нам понадобишься, девка, мы тебя отсюда быстро достанем, — заявил Биндюк. — Или ты думаешь, что для меня эта дверь — преграда? Да я ее вышибу одной ногой.
Анна почувствовала себя в ловушке. Здесь ей не помогут крики, слезы, стук в дверь или выбитое окошко. Никто не придет на помощь. Наверное, Офимью тоже заперли, чтобы она не могла выбежать во двор и предупредить Никиту. Да и чем поможет старый конюх, окруженный холопами Завиды?
Оставалось только ждать утра и молиться. Ночь прошла почти без сна. Лишь минутами Анна забывалась в полудреме, но тут же вскакивала от кошмарных видений.
Наутро случилось то, чего она более всего боялась: Завида в присутствии торжествующей Бериславы объявила падчерице, что не выпустит ее из дому до тех пор, пока не выдаст замуж за Биндюка. Он стоял рядом и довольно улыбался. Во взгляде его маленьких, близко посаженных глаз Анна с ужасом прочла вожделение. Как птица, пойманная в клетку, она заметалась, стала кричать:
