Александра Девиль - Оберег волхвов
Устремившись прочь, девушка и сама не заметила, как ноги понесли ее в сторону монастыря. Каждый раз, приближаясь к обители, Анна с тревогой думала о том, в каком состоянии найдет Евпраксию. День и ночь она молила Бога укрепить здоровье любимой наставницы, но болезнь не отступала, оставляя Евпраксии все меньше сил.
Анна застала Евпраксию лежащей в постели. Голова больной покоилась на высокой подушке, и лицо ее почти не отличалось от белой наволочки. Рядом на скамейке сидела Надежда и, перебирая четки, тихо молилась.
Увидев испуганную Анну, Евпраксия и Надежда разом вздрогнули и посмотрели на вошедшую с немым вопросом.
— Ой, какого страшного человека я только что встретила на улице, — сообщила Анна. — Прямо дикий зверь. Хорошо, что столкнулась с таким не в лесу. Ну, да шут с ним. Как ты себя чувствуешь, матушка Евпраксия? — Анна наклонилась и поцеловала больную. — Мне сегодня снился хороший сон о тебе. С приходом тепла поправится твое здоровье.
— Моя болезнь не от холода, — грустно улыбнулась Евпраксия. — А чувствую я себя лучше и, пока мне снова не стало плохо, хочу с тобой, Аннушка, серьезно поговорить. Садись и слушай. Пора тебе наконец защитить себя от мачехи. Да, ты молода и неопытна, у тебя нет тех связей, что у Завиды. Но зато ты образованная девушка и можешь разобраться в законах. Надо отстаивать свое.
— Закон-то на моей стороне, но кто его соблюдает? — вздохнула Анна. — У Завиды все княжие вирники и тиуны в друзьях.
— Знаю. Самой тебе через них не пробиться. Нужно покровительство сильного и справедливого человека. Сегодня дошли до меня вести, что брат мой Владимир вернулся в Переяславль из Суздальской земли. У него-то ты и попросишь помощи. Кто, как не Мономах, чтит законы и всегда заступается за сирот? Он поможет, нет сомнения. И я ему о тебе напишу. Так что собирайся в Переяславль, Аннушка. В провожатые возьми Никиту. Но постарайся, чтобы о твоем отъезде сразу не узнали и не выслали погони. Уедешь так, как когда-то Надежда: тайно и переодевшись юношей.
Анна вытащила из-за пояса свой довольно тощий кошелек и со вздохом сказала:
— Здесь едва хватит на дорогу в Переяславль и обратно. Мачеха спрятала все денежные сбережения отца, а говорит, что они пошли в уплату долгов. А матушкино наследство хранится в тайнике Билгородского монастыря, и тетушка взяла с меня клятву не брать эти гривны до замужества или до пострига. Она боялась, что мачеха или ростовщики могут их выманить у меня. Но, я думаю, Бог простит, если теперь я нарушу эту клятву и сначала съезжу в Билгород, а потом в Переяславль.
— Погоди, Аннушка, — возразила Евпраксия. — Опасно сейчас, до встречи с Мономахом, открывать тетушкин тайник… Все свое имущество я уже завещала монастырю, но кое-что у меня осталось при себе. Вон там в углу на дне сундука спрятан ларчик с гривнами.
— Нет-нет, матушка! — запротестовала Анна. — Я пока не дошла до такой крайности. У меня еще есть кольца и серьги.
— Гордая ты, Анна, — вздохнула Евпраксия. — Даже у меня не хочешь взять. Совсем как… — она вспомнила о Дмитрии, который некогда отказался взять у нее взаймы, предпочитая добывать деньги в опасной охоте на Быкодера.
— Твой ларчик, матушка, пригодится тебе для других добрых дел. А я заложу свои драгоценности. Ведь если князь Мономах за меня заступится, я все смогу вернуть. Только вот как незаметно сходить к ростовщику, а потом еще и купить мужское платье? Холопы Завиды мигом все разузнают и ей донесут.
— Варвара поможет! — вдруг нашлась Надежда. — Ступай к ней, она девица проворная: и деньги под залог получит, и мужское платье купит. И пусть принесет деньги и покупки сюда, к нам, чтобы Завида ни о чем не узнала.
Евпраксия одобрила это предложение. Анна, немного подумав, сказала:
— Если вдруг со мной что-то случится, я хочу, чтобы вы знали, где хранится мое наследство. Пусть эти деньги пойдут на строительство церкви или другие богоугодные дела. — Анна подробно описала место, где находится тайник.
— Бог поможет тебе, дитя, и ты сама распорядишься своим наследством, — сказала Евпраксия, обнимая девушку.
Скоро Анна, закутавшись в покрывало, уже спешила к корчме «Старый пекарь», названной так в честь деда Варвары, который до того, как стать корчмарем, имел небольшую пекарню.
Обычно посетители корчмы встречали появление здесь женщины не слишком пристойными шуточками и жестами, но монашеское покрывало, окутывающее Анну с головы до ног, вызвало в них некоторое уважение, и они промолчали. Увидев отца Варвары, корчмаря Головню, Анна прямо направилась к нему и попросила позвать дочь. Головня решил, что перед ним — монахиня, посланная Надеждой, и ушел за дочерью. Пока он ходил, Анна неловко переминалась в стороне, стараясь не смотреть на посетителей и не открывать лица. До ее слуха долетели обрывки разговора двух бедно одетых людей:
— …а как я докажу, что не воровал, если сотский подкупил свидетелей? Или становись рабом — или возвращай хозяину аксамитный плащ. А я-то этого аксамита и близко не видал. Ну, пришлось идти на поклон к ростовщику: дай денег, отработаю — верну, конечно, с лихвой. А лихва-то из месяца в месяц растет. Уже три таких плаща я отработал, а конца не видно… Где силы взять?
— Знаю я твою беду, сам набедовался. Когда моя изба сгорела, взял я денег взаймы, чтобы опять построиться. Думаю: седельник я неплохой, а седла всегда в цене, буду работать, как вол, чтобы поскорей рассчитаться. Но когда пришел срок платить, оказалось, что за это время вдвое поднялся рост. Что делать? И кричал я, и спорил, да все кончилось тем, что слуги ростовщика меня побили и выгнали. Ведь этому жиле-лихварю сам тысяцкий Путята покровительствует. А еще на всю соляную торговлю они лапу наложили.
— Да, на таких, как Путята или, скажем, боярыня Завида, и уходят денежки, выжатые из нас с потом и кровью. И поделом нам, молчим как овцы, вот нас и стригут.
— А что же делать? Ведь все эти алчные псы, — тут говоривший понизил голос, — у князя под крылом. А дружина княжеская сильна, и командуют в ней новые люди, поставленные князем.
— Эх, придет срок, со всеми рассчитаемся!..
Посетитель корчмы так грохнул кулаком по столу, что Анна даже вздрогнула и прижалась к стене. Разговор об алчности ростовщиков и княжеских любимцев еще больше вогнал ее в уныние. А еще она поняла, сколько злых сил скопилось в обиженном народе. На мгновение ей далее стало страшно, что эти бедные простолюдины узнают в ней дочь боярина Раменского.
Но тут появилась Варвара, и угрюмое недовольство посетителей корчмы оживилось улыбками и простоватыми шутками. Бойкая девушка не лезла за словом в карман и проворно шла между столами, уворачиваясь от заигрываний.
