Мой грешный муж - Миа Винси
— Да, спите, если хотите. Но помните, что это все.
— Могу я ее увидеть?
Не ты. Просто уходи. Только не ты.
— Сейчас она спит. Пусть отдохнет.
СНОВА оставшись один, он подошел к окну. Свет угасал, но был все тот же день. Это был все тот же сад. Она будет спать и проснется в одиночестве. Потянется ли она к нему, когда он потянется к ней?
Был момент, когда она впервые увидела его. Она была счастлива видеть его. Да, была.
Он должен был дать ей что-нибудь, чтобы, проснувшись, она знала, что она не одна. Она больше никогда не будет одна. Дарил ли он ей что-нибудь? Не в Лондоне, и, когда с Дасом все было улажено, он уехал из Бирмингема слишком быстро, чтобы даже подумать о покупке подарка. Это то, что мужья делают для своих жен, не так ли? Покупают им подарки. Он должен купить ей что-нибудь, что ей понравится. Что ей нравилось? Что с ним было не так, что он так сильно любил ее и даже не знал, что ей нравится?
Мне нравится, когда ты запрыгиваешь в окно.
Он ей нравился, правда нравился. Ей нравились цветы и музыка, свиньи и кошки, и она любила заниматься с ним любовью. Ей нравились мягкие ткани, клубничные пироги и те ужасные вина на травах, которые готовила ее мать. Ей нравилось знакомиться с новыми людьми, выигрывать в карты, вести бухгалтерские книги и тереться щекой о его щетину. Ей нравилось, когда он дразнил ее, расчесывал ей волосы и целовал нижнюю часть груди.
И у него была целая жизнь, чтобы узнать все, что ей нравилось, и убедиться, что у нее это всегда будет.
Чертежи! Они могли бы стать подарком, чтобы показать ей! Он схватил их и был уже на полпути к двери, когда остановился. Подождите. Нет. Она была больна. Она не хотела, чтобы он болтал о планах, деньгах и бизнесе. Не сейчас, не сейчас. Это был не подарок.
Тогда в окно… Цветы!
Он принесет ей цветы. Розы и… все остальное. Ослиные локти, или как там они называются.
Он побежал в еще влажный сад и схватился за розу, которая тотчас его уколола, и он слизал кровь с пальца и попытался снова, но его рукав зацепился за шип, и он попытался освободиться, но потом зацепился и другим рукавом, и, когда он даже не смог сорвать розу, ему пришло в голову, что цветы, возможно, устроены сложнее, чем он думал.
Он побежал обратно в дом — бегом, потому что у него не было на это времени, не было времени спорить с цветами, когда его жена могла подумать, что она одна, — и он нашел нож, хороший острый перочинный нож, и он выбежал обратно, и на этот раз роза не смогла ему противостоять. Ха-ха! Взгляните на могущественного покорителя роз! Одна розовая роза, потом еще одна роза, и этот пурпурно-голубой цветок, и тот желтый, и этот белый, и нужно было еще несколько розовых, и тогда у него получился целый букет цветов, и они выглядели далеко не такими красивыми и симметричными, как цветы в доме. Те букеты были созданы ее умелыми руками так гармонично, но он решил, что это не имеет значения, потому что, по крайней мере, у него было много цветов. Теперь ему нужно было связать их вместе.
Он бросился обратно через вход, пробежал под надписью «Каждый день солнце новое», которая показывала, как многого они не знали, потому что это было одно и то же солнце каждый день, восходящее и заходящее, постоянное, уверенное и бесконечное, и иногда просто нужно было взглянуть на него по-новому. Это была хорошая мысль, и он поделится ею с Кассандрой; ему так много нужно было ей сказать. Но сначала, не будем терять времени — букет!
Он бросился внутрь, но прежде чем найти какую-нибудь веревка, он нашел ленточку. Как удачно! Она была красивого зеленого цвета, похожего на цвет глаз Кассандры, когда они были зелеными, а не карими, и он решил, что да, эта лента идеально подойдет для подвязывания цветов. К сожалению, лента была прикреплена к шляпке, но Джошуа решил, что лента ему нужна больше, чем шляпке, поэтому он достал свой удобный перочинный нож, отрезал ленту от шляпки и связал свои цветы, которые все равно выглядели далеко не так хорошо, как букеты, которые делала она, но у него больше не было времени, поэтому он взбежал по ступенькам и увидел, что дверь в комнату его жены закрыта, а ее мать только что вышла.
Он открыл рот, чтобы заговорить, но леди Чарльз прижала пальцы к его губам.
— Тише, — прошептала она. — Она спит. Сейчас ей нужно отдохнуть.
— Мне нужно ее увидеть.
— Она спит.
— Она моя жена.
Леди Чарльз бросила взгляд на жалкий букетик цветов в его руке.
— Только не будите ее. Пока нет.
Затем она ушла.
Бесшумно, как кошка, он вошел в комнату, уже затемненную, хотя на улице было еще светло. Она мирно спала в своем благословенном ночном чепце, рот ее был приоткрыт, на щеках играл слабый румянец. Он вошел так тихо, как только мог, поставил цветы на столик у ее кровати и сел в кресло. Ему захотелось дотронуться до нее, но он не осмелился разбудить ее.
— Я твой муж, а ты моя жена, и теперь я знаю, что это значит, — прошептал он. — К лучшему это или к худшему, но я собираюсь посвятить свою жизнь тому, чтобы сделать твою жизнь лучше, хочешь ты этого или нет.
Затем он встал, вышел и прокрался вниз по лестнице, чтобы переждать вечер, ночь и все долгие часы, пока он снова не увидит ее.
Глава 33
Кассандра проснулась. Боль прошла. Кровь исчезла. Горел фонарь; они не оставили ее в темноте. Она была одна, в чистой рубашке и ночном чепце, на кровати лежало чистое постельное белье. Мистер Туит свернулся калачиком рядом с ней. Ничего не изменилось.
Как будто все это было сном. Словно в самом начале, ей приснилось, как Люси поет и танцует одна в бальном зале. Джошуа, и бал, и миссис О'Ди, и занятия любовью, и ребенок — все это ей приснилось, и теперь она встанет и продолжит жить своей жизнью. Такой же, как всегда. Жизнью, которую она приняла бы, потому что это была та, которую она знала.
