Сквозь шторм - Беверли Дженкинс
Сэйбл сжала челюсти.
— Парню всего двенадцать.
— Молодые быстро выздоравливают.
— Куда ты нас везешь?
— В Рай.
— В аду для тебя будет отведена отдельная комната за все, что ты сделал.
— Где такие, как ты, будут моими рабами.
Они все еще ехали в фургоне, когда Каллен, наконец, проснулся поздно вечером. Его первыми словами, когда он пришел в себя, были тихие слова:
— Прости меня. Я обещал папе Рэю, что буду оберегать вас.
— Ты сделал все, что мог, Каллен. Просто их было слишком много.
— Прости меня, — снова прошептал он.
Когда из его глаз скатилась слеза, ее сердце разорвалось надвое.
— Мы выберемся из этого, не волнуйся.
Морс любезно возразил:
— На твоем месте, Сэйбл, дорогая, я бы не спешил с поспешными прогнозами. Я думаю, ты больше никогда не увидишь своего майора.
Сэйбл с горечью ответила:
— Ну и кто теперь делает поспешные прогнозы? Я снова увижу Рэймонда, даже если для этого мне придется пройти по твоей могиле.
Он только рассмеялся и дернул поводьями, заставляя лошадей двигаться быстрее.
Когда сгустились сумерки, Морс завел фургон в заросли кустарника на обочине дороги и объявил, что они остановятся там на ночь. Он сидел за вожжами с рассвета. Сэйбл надеялась найти способ сбежать, пока он спал, но, когда она увидела, как он полез под сиденье и достал четыре комплекта ножных кандалов, она поняла, что этому не суждено сбыться.
Как только на них надели кандалы, он прицепил их к длинной цепи, конец которой был прикреплен к железному наручнику на его запястье. Если бы они пошевелились, то натяжение цепи предупредило бы его.
Не в силах сделать что-либо еще, Сэйбл и дети прижались друг к другу и заснули.
На следующее утро, когда Сэйбл проснулась, они уже были в пути. Небо над головой было чудесного голубого оттенка. Это был слишком прекрасный день, чтобы быть прикованной к дьяволу, подумала она, но поблагодарила Старых королев за то, что выжила и может видеть его. Морс остановил фургон и снял с них кандалы, чтобы они могли позаботиться о своих нуждах, но отпускал их только по одному.
— Если кто-нибудь из вас побежит, я убью по крайней мере одного из тех, кто останется.
Сэйбл понятия не имела, выполнит ли он свою угрозу, но у нее не было желания выяснять это.
Когда они все вернулись в фургон, он надел кандалы на их ноги, бросил им несколько кусков черствого хлеба и флягу с водой на завтрак, а затем они продолжили свой путь.
К середине утра дорога превратилась в проселок, а к полудню в изрытую колеями тропу. Земля вокруг них была огромной и пустынной. Сэйбл не знала это место за пределами Нового Орлеана достаточно хорошо, чтобы определить их точное местоположение, но она постаралась запомнить ориентиры, мимо которых они проезжали — деревья странной формы и заросли полевых цветов, — чтобы при случае найти дорогу домой.
Уже почти стемнело, когда Морс наконец свернул с тропы. Впереди показался ветхий особняк. Земля вокруг была дикой и невозделанной. Сорняки высотой по колено и густой кустарник покрывали то, что, вероятно, когда-то было расчищенными полями, но время и запущенность вернули им естественный вид.
— Где мы? — спросила Сейбл.
Морс ответил:
— Я уже говорил тебе, в Раю. Может, сейчас это место не похоже на рай, но, когда участок расчистят и посадят хлопок, оно будет соответствовать своему названию.
Он подогнал фургон к дому и нажал на тормоз. Боковая дверь открылась, и из нее вышла Салли Энн Фонтейн.
— Почему тебя так долго… — Ее глаза встретились с глазами Сэйбл и расширились.
— Что она здесь делает?
— Она будет жить с нами, Сэл. Скажи привет.
— Отведи ее туда, где ты ее нашел, и этих сорванцов тоже. С самого рождения от нее были одни неприятности!
— Я не могу этого сделать, Сэл. Нам нужны рабы, чтобы расчистить землю. Это будут первые четверо.
Лицо Салли Энн исказилось от гнева.
— Я не потерплю эту убийцу в своем доме.
— У тебя нет выбора, — заявил он.
Спрыгнув с фургона, он обошел его и отпер заднюю стенку, затем снял кандалы, сковывавшие Сэйбл и остальных, и жестом велел им выходить.
— Пошли. Сэл, я надеюсь, ты приготовила что-нибудь на ужин. Я так голоден, что готов съесть медведя.
Глаза Салли Энн продолжали метать огонь.
— Отвези их обратно сию же минуту, Генри Морс!
Морс вздохнул и отвел ее в сторону.
— Салли Энн, нам нужна помощь в расчистке этой земли.
— В этом штате столько рабов, но ты не мог найти никого другого?
— Салли Энн, разве ты не мечтала заставить ее заплатить за смерть Карсона?
— Да.
— Что ж, вот тебе и возможность. Ты будешь вольна обращаться с ней, как тебе заблагорассудится. Никто не знает, где она, поэтому она будет твоей рабыней на всю жизнь.
— Мы свободны! — сердито заявил Каллен.
Морс ударил его.
— Никогда больше не говори так при мне, мальчик. Бог послал вас на эту землю, чтобы вы служили таким людям, как я, и вам лучше помнить об этом.
Сэйбл быстро подошла к Каллену. Увидев, что из его разбитой губы сочится кровь, она огрызнулась:
— Ты и те остальные трусы в масках ничего не знаете о Боге.
Морс проигнорировал ее и повернулся к Хейзел, которая сердито посмотрела на него в ответ.
— Сколько тебе лет, девочка?
Когда она не ответила, он резко сказал:
— Я задал тебе вопрос. Сколько тебе лет?
— Двенадцать, — угрюмо сказала она ему.
— Лучше следи за своим тоном, девочка. У тебя уже идет кровь?
Хейзел не ответила.
— С какой стати тебя это должно волновать? — спросила Салли Энн.
— Мне нужно знать, достаточно ли она взрослая, чтобы рожать.
Прежде чем Сэйбл успела выразить свое возмущение, Салли Энн отрезала:
— Генри, ради всего святого, она же ребенок. Если тебе нужно повеселиться, используй эту, — сказала она, указывая на Сэйбл.
Сэйбл сжала челюсти.
Салли Энн, прищурившись, присмотрелась к Сэйбл повнимательнее.
— Когда у тебя должен родиться ребенок?
— Она беременна? — воскликнул Морс.
— Если бы ты смотрел глазами, а не тем, что у тебя между ног, ты бы заметил.
Сэйбл и дети все еще были в ночных рубашках. Под легким фланелевым халатом было легко разглядеть растущий живот Сэйбл.
Морс подошел к ней поближе.
— Так, так, так. Думаю, мне придется подождать, пока ты не родишь, прежде чем воспользоваться тобой. Неважно. Я могу подождать.
Он снова повернулся к Хейзел, и
