В плену удовольствия - Элизабет Торнтон
— Потом я подумывал навестить полковника Ширера и леди Тригг и сообщить им о том, что случилось с их слугами. Что их преднамеренно убил Альберт Мессенджер. Это самое малое, что я могу для них сделать.
— Как ты объяснишь им, откуда это узнал?
Эш улыбнулся.
— Не волнуйся. Я не выдам твой секрет. Скажу, что все доказательства указывают на вину Мессенджера, но он погиб во время пожара, а потому никогда не сможет ответить за свои преступления. — Он взглянул на нее и отвернулся. — Не хочу, чтобы они продолжали теряться в догадках, так же как и ты гадала о судьбе Гарри и своей матери.
Она понимала, что Эш прав. Несмотря на то, что она горько оплакивала мать, у нее появилось чувство завершенности. Ева в каком-то смысле призвала к ответу убийцу матери. Это верно, что Альберт Мессенджер был тогда еще ребенком, но с тех пор он убивал неоднократно.
— Полагаю, ты знаешь, — продолжил Эш, — что моя бабушка сейчас в гостях у своей крестницы? Генриетта живет неподалеку от леди Тригг. Я переночую там и выкажу свое почтение новорожденному. Этого ожидает от меня бабушка.
— Ого, как ты будешь занят! — Она тотчас же пожалела о вырвавшихся в раздражении словах. Как можно винить человека, который всегда ставил чужие желания выше собственных?
Эш тяжело вздохнул и взял ее руки в свои.
— Послушай, Ева, — произнес он. — В последние дни ты жила в страшном напряжении, и я хочу дать тебе немного времени, чтобы вновь обрести силы. Нам о многом нужно поговорить. Мы все обсудим, когда я вернусь.
Она с упавшим сердцем проводила его взглядом.
* * *
Но не все было так мрачно. Накануне бала Лизы, когда все собрались в музыкальном салоне, внезапно появилась леди Сэйерс.
С раскрасневшимся лицом и искорками в глазах она воскликнула:
— Дорогие мои, вы никогда не догадаетесь, что произошло. Только что здесь был доктор Брейни и просил у меня руку и сердце Лизы. Разумеется, мне пришлось сказать ему, что она еще не достигла брачного возраста и ему следует обратиться к ее отцу. И что вы думаете?
Ответила мисс Клэверли.
— Он отбывает во Францию, чтобы лично встретиться с отцом Лизы?
— Сообразительная мисс Клэверли! — лучезарно улыбнулась ее светлость. — Но он останется до бала.
Пережив первое потрясение, все заговорили, перебивая друг друга. Лиза пронзительно взвизгнула и бросилась к двери. Вернувшаяся в Особняк Анна начала петь дифирамбы юной девушке, которая помогла появиться на свет дорогому малютке Фредди, а Лидия только согласно кивала. Ошеломленная Аманда издала несколько невразумительных звуков, а Ева начала смеяться. К тому времени, как ее светлость обошла присутствующих с графином хереса, речи уже бурлили, как игристое шампанское.
Следующее приятное потрясение исходило от Аманды. Она отсутствовала около часа и вернувшись попросила Еву переговорить с ней с глазу на глаз.
Ева отвела ее в будуар, где они с Эшем принимали констебля. Аманда просияла легкой робкой улыбкой и сказала:
— Ева, я хочу, чтобы ты первой узнала, что мы с Филипом решили пожениться. Как видишь, я последовала примеру Лизы и рассказала ему, как глупо я упустила его так много лет назад и что мое сердце всегда принадлежало ему. Я вышла замуж за Марка только потому, что все этого ждали. Мы были помолвлены чуть ли не с колыбели. Я всегда буду чувствовать себя виноватой за это. Он был хорошим человеком. Он заслуживал женщину, которая смогла бы подарить ему все свое сердце.
Она смахнула слезу и продолжила:
— В конце концов Лиза открыла мне глаза. Филип не должен страдать только из-за того, что я виновата. Он тоже заслуживает женщины, которая полностью подарит ему свое сердце, и я именно такая женщина. Я не могу дождаться, пока расскажу всё остальным, особенно Лизе.
Они обе расплакались от радости, но когда Ева готовилась ко сну, то чувствовала себя собакой на сене. Вокруг нее было столько счастья, а ей самой ничего не доставалось.
Сняв платье, она помедлила и задумалась о Лидии. Мгновение поколебавшись, Ева накинула халат и тихонько прошла по коридору до комнаты Лидии. Постучав в дверь, она услышала лишь приглушенный звук. Приняв его за приглашение, Ева вошла.
Лидия стояла у окна, одной рукой отодвинув кисейные занавески.
— Не перестаю думать о Роберте, — призналась она. — Я все еще жду его в надежде, что произошла ошибка. — Ее голос надломился.
Ева быстро пересекла комнату и обняла плачущую женщину. Она не знала, где найти подходящие слова утешения. Лидия рыдала так, будто ее сердце вот-вот разорвется.
* * *
Во сне Ева улыбалась. Она держала на руках ребенка, своего ребенка, девочку по имени Антония. Малышка радостно гулила и пристально смотрели на нее темно-серыми глазами. На девочке была надета длинная кружевная крестильная рубашка с маленькими вышитыми по подолу бантиками. Их вышивала сама Ева.
— Где папа? — спросила Ева у дочки и оглядела просторное помещение, оказавшееся церковью.
Она находилась в притворе храма, и вдали, у центрального алтаря, виднелся священник, готовый к обряду крещения и терпеливо ожидавший, когда она внесет девочку. Но где же Эш?
И Ева наконец его увидела — он сидел на скамье, в первом ряду, с двумя мальчуганами по бокам. Один мальчишка был белобрысым, второй темноволосым. Ева нахмурилась. Почему она не рядом с ними?
Когда священник вышел им навстречу, Эш и мальчишки поднялись. Эш положил руку на макушку мальчика повыше.
— Это, — сказал он святому отцу, — мой сын Гарри, а это, — он повернулся к мальчику помладше, — Перси.
Перси? Ева была озадачена. Откуда взялось это имя? Насколько ей было известно, ни в ее семье, ни в семье Эша не было никаких Перси.
— Как зовут младенца, который будет крещен сегодня? — спросил священник.
— Антония, — ответила Ева.
Казалось, никто ее не услышал. С тем же успехом она могла быть невидимкой.
Ее сердце заколотилось, когда поднялась та, кого она раньше не заметила, — молодая женщина, сидевшая слева от Эша с ребенком на руках. Ева опустила взгляд на Антонию, но малютка, словно в сказке, бесследно исчезла.
— Имя младенца… — начала молодая женщина.
— Это все сон? — глухим голосом произнесла Ева. — Я сплю.
Как только эти слова сорвались с ее губ, в церковь ворвался ураган, унося с собой все окружающее и оставляя Еву в крутящейся пыли.
— Вернись немедленно, Эш Денисон! — закричала она. — Мне нужны мои дети, слышишь? Верни мне моих детей!
Она проснулась с бьющимся
