Мишель Моран - Нефертари. Царица египетская
Мы сели за самый дальний стол, Рамсес сломал печать, и я спросила:
— Почему Муваталли сам не пишет?
Рамсес посмотрел на меня поверх свитка.
— Царь Муваталли умер.
Он протянул письмо, и мы с Пасером, который смотрел мне через плечо, щурясь, стали читать при свете свечи.
— Тут не сказано, как он умер!
— Царевич Урхи пишет о другом, — ответил Пасер. — Он сообщает южным державам о вступлении на престол, дабы предупредить претензии своего дяди.
— Хаттусили, брат царя Муваталли, — мрачно отозвался Рамсес. — Тот самый полководец, который устроил засаду на отряд Амона.
Выходит, теперь Хаттусили понадобился трон. Молодой царевич просил Рамсеса о поддержке. Никогда раньше хетты не просили Египет о помощи.
— А как же перемирие? — испуганно спросила я.
— Царевичу нужен мир, — уверенно сказал Пасер. — Ему хватит забот со своим дядей.
— Царевичу, быть может, и нужен мир, — заметила я. — Но если на трон сядет Хаттусили, откуда нам знать, что он не двинется на Египет?
— Он уже попробовал воевать с фараоном, — ответил Пасер, — и ему не особенно понравилось. Если бы хетты могли завоевать Египет, Хаттусили уговорил бы брата продолжать войну.
— Тогда как поступить Египту? — спросила я. — На хеттский трон есть два претендента. Если мы поддержим Урхи, а трон достанется Хаттусили…
— Подождем, — сказал Рамсес, возвращая свиток Пасеру. — Подождем, пока кто-то победит, и примем его сторону.
Пасеру явно понравилось, что Рамсес выбрал самый безопасный путь.
— Написать ответ? — спросил он.
Дверь громко скрипнула, послышался шорох сандалий по каменному полу. Мы повернулись, и на освещенное место вышла Хенуттауи. Судя по запаху, она выпила немало вина.
— Рамсес! Чем ты здесь занимаешься?
— У меня дела, — сурово ответил он.
— С Нефертари? — Жрица засмеялась. Из-за спины жрицы выглянула Исет в наряде из бусин. — Все тебя ждут, пойдем!
Хенуттауи протянула увешанную браслетами руку, но Рамсес, к моему удивлению, ее не взял.
— В Кадеше новая беда. Мне не до пиршества.
В пер-меджат вбежал гонец, напугав Исет. Юноша расправил плечи, стараясь казаться повыше.
— Какие новости? — спросил Рамсес.
— Царь хеттов! — доложил гонец. — Государь, он в тронном зале!
Мы поднялись из-за стола и пошли за юношей по коридорам Пер-Рамсеса. Придворные все еще веселились в Большом зале, пели и смеялись. Рамсес обратился к проходившему мимо слуге:
— Позови ко мне всех визирей, полководцев и начальника колесничих.
Гонец отворил дверь в тронный зал, где царила тишина.
У возвышения стояла одинокая фигура, закутанная с ног до головы в плащ. Рамсес весь подобрался. Гонец приблизился к незваному гостю.
— Государь?
Человек обернулся и снял капюшон. Я поразилась его внешности. У него не было мощной челюсти или красиво очерченных скул Пасера, не было суровой бронзовой красоты Рамсеса — сапфировых глаз или ярко-рыжих волос. Он обладал нежной красотой юности, и я никак не могла представить его в роли царя хеттов.
— Я — Урхи-Тешуб, — произнес человек в плаще на безупречном языке Египта.
— Для чего ты прибыл в Аварис? — сухо спросил Рамсес. — Твое войско с тобой?
— Если бы у меня было войско, — горько ответил царевич, — я бы защитил свой трон. Ты получил мое послание?
Пасер поднял свиток.
— Его доставили сегодня вечером.
— Слишком поздно, — сказал хетт. — Мой отец умер во сне, и престол захватил дядя. Царство, оставленное мне отцом, украл его брат. Я прибыл в Египет просить помощи у фараона, которого называют Рамсес Отважный. Я слышал о тебе удивительные вещи — что ты, как никто другой, умеешь поднять на битву воинов. Ты неистов в бою, ты раскидал сотню наших колесниц, когда твое войско в страхе бежало. Если ты поможешь отвоевать мой престол, я верну тебе города, отнятые у твоего предшественника Эхнатона, — все города, которые он отдал. Они навсегда станут твоими.
Рамсес ничего не рассказывал мне о своих воинских подвигах, но на улицах народ прославлял его как героя. Хеттский царевич протянул руку. Примет ли ее Рамсес?
— Я подумаю, — ответил фараон. — Я соберу военачальников и советников. Ты можешь остаться у нас, пока я решаю, что делать.
Пасер облегченно вздохнул.
— А если Хаттусили потребует моей выдачи? — спросил Урхи-Тешуб.
— Здесь ты в безопасности.
— Он узнает, что я здесь, и попросит выслать меня обратно, дабы принять с распростертыми объятиями, — с горькой усмешкой сказал царевич.
— Ему придется довольствоваться твоими письмами. — Рамсес повернулся к Пасеру. — Царевичу нужно отвести лучшие гостевые покои. И пусть кто-нибудь проводит его к пиршественному столу.
— Я провожу, — быстро предложила Хенуттауи. — Покажу хеттскому царю, как веселятся египтяне.
Она протянула ему руку, и царевич с горящими глазами последовал за ней.
— Теперь он, быть может, и не захочет уезжать из Египта, — заговорщицки произнес Рамсес.
Мне подумалось: «Знай царевич, какова Хенуттауи на самом деле, он бы так не сиял».
Мы перешли к длинному столу. Начали подходить визири и полководцы. Аша посмотрел на Исет.
— Не хочешь ли ты пойти в Большой зал, госпожа?
— А не хочет ли Нефертари пойти в Большой зал? — огрызнулась она.
— Хочу, — ответила я. — Но дела Египта важнее моих желаний.
Рамсес, видя, что Исет не собирается уходить, терпеливо сказал:
— Ты иди развлекись.
— А Нефертари?
— Нефертари побудет здесь, — спокойно ответил фараон. — Она нам пригодится. А ты чем поможешь?
Исет оглянулась на визирей, словно ища поддержки, но те смотрели враждебно.
— Думаю, ты гораздо лучше справишься там, в Большом зале.
Рамсес вовсе не собирался ее обидеть.
Исет резко развернулась и вылетела вон, с таким грохотом захлопнув дверь, что по залу пронеслось эхо.
Полководцы старались не смотреть Рамсесу в глаза. Он повернулся ко мне, но и я избегала его взгляда — пусть видит, как я возмущена поведением Исет.
Пасер тактично прокашлялся.
— Царевич Урхи, — начал он, — сын хеттского царя, пришел к нам с известием, что царь Муваталли умер во сне.
Слушатели испуганно зашептались. Пасер ждал, пока они обсудят возможные причины. По мнению Рахотепа, тут не обошлось без яда. Полководец Кофу предположил, что царь ослаб от многочисленных войн.
— Как бы то ни было, — продолжил Пасер, — трон перешел к его сыну, царевичу Урхи. Но Урхи только семнадцать лет, он никогда не командовал войсками. Он не фараон Рамсес, народ ему не доверяет. Народ принял в качестве царя его дядю, полководца Хаттусили.
