Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
Позднее она направилась к расположенному подальше месту для купания. Герлин, взяв с собой Дитмара, присоединилась к ней, и обе старались остаться незамеченными мужчинами. Они разделись, искупали ребенка и сами поплескались в воде. Она была прохладная и освежающая, она наконец-то смыла пот и дорожную пыль с их тел. Как же этого недоставало Герлин во время поездки! Погода была теплой и в основном сухой, в повозке все находились очень близко друг к другу, и запах немытых тел был не особо приятен. Однако у дальних дорог не строили бани, и даже в монастыре в Бамберге не нашлось воды для купания. Господин Мартинус побывал в бане в городе, однако Соломон и Авраам не покидали территорию монастыря.
И сейчас ни один из них не последовал за рыцарями к пруду. Вернувшись в лагерь после купания, Герлин застала Соломона и мастера Мартинуса за ученым спором, причем на этот раз речь шла о пользе и вреде купания. К ее изумлению, Соломон согласился с магистром, что слишком частое использование воды и мыла вредит здоровью! Он, весьма сведущий в медицине, заявил, что ни в коем случае не посоветовал бы полностью погружаться в воду.
— Что это означает? — накинулась Герлин на Соломона, когда они вечером забрались в повозку. Авраам снова спал под ней, однако как «супругам» Герлин и Соломону приходилось делить повозку, и несвежий запах его тела ощущался еще сильнее, чем в последние дни. — С какого это времени купание стало приносить вред здоровью? Мне об этом ничего неизвестно, более того, я весьма обрадовалась бы, если бы вы искупались, господин Соломон! Вы дурно пахнете!
Лицо Соломона выражало нечто среднее между весельем и стыдом. В конце концов он опустил глаза.
— Мне чрезвычайно неприятно, госпожа Герлин, обременять вас… гм… ароматом немытого тела. Но я… Поймите, ни я, ни Авраам не можем купаться с другими мужчинами. Иначе они увидят, что мы… ну, все сразу поймут, что мы евреи.
Герлин нахмурилась. За последние недели она пришла к выводу, что евреи отличаются от известных ей людей только в вопросах религии. В еврейской бане в Кронахе она видела женщин голыми и не заметила никаких отличий между своим и их телами.
— Вы имеете в виду, евреи и христиане… гм… — Герлин залилась краской. Не было ли это причиной того, что Авраам ни в коем случае не должен был ухаживать за Марией?
Соломон снова едва не рассмеялся, однако не смог заставить себя разъяснить загадку.
— Я не хочу вдаваться в подробности, — наконец произнес он. — Однако… существуют… гм… определенные различия. Хоть и не с самого рождения… Если бы мы с Дитмаром путешествовали в обществе евреев, вы также не смогли бы раздевать его при всех. Поэтому, пожалуйста, потерпите немного. Возможно, этой ночью мне удастся незаметно пробраться к воде. Я бы мог подмешать господину Мартинусу усыпляющее снадобье в вино, чтобы случайно не натолкнуться на него и Марию.
Мария наверняка была бы благодарна ему за это. Герлин уже не раз замечала, как девушка отправлялась куда-то вслед за господином Мартинусом. При этом она совсем не выглядела счастливой.
В эту ночь любопытство заставило Герлин пойти на рискованный шаг. Она не смогла удержаться, ей нужно было знать, что это за загадочное различие. Услышав, что Соломон поднялся, нашел чистое платье и направился к пруду, она немного подождала и, как и он, также на ощупь выбралась из повозки. В лагере все уже спали, кроме двух рыцарей, которые несли караул, однако они расположились не у воды, а у небольшого костра недалеко от дороги. Между ними и местом для купания стояли лошади, так что рыцари наверняка ничего не увидят, даже если услышат, что кто-то зашел в воду. В конце концов, они привыкли к ночным похождениям своих подопечных.
Герлин подкралась к пруду и спряталась в кустарнике. Здесь лес был таким же густым, как и вдоль дороги, и ей не удавалось передвигаться совсем бесшумно. Она заметила, что Соломон и Авраам перестали раздеваться, когда ее платье зацепилось за плеть ежевики. Герлин затаила дыхание и ждала, пока мужчины не успокоились. Дядя и племянник молча раздевались при свете луны. Еще одна звездная ночь.
Мария делала бесконечные вычисления с помощью своей астролябии, когда мастер Мартинус уже заснул. Авраам помогал ей в этом — на удивление, со знанием дела. Племянник Соломона был образован, хотя и не демонстрировал это в повседневной жизни. Герлин спрашивала себя, умнее ли евреи христиан или же они просто уделяют больше внимания образованию своих детей. Наконец-то Аврааму удалось разговорить Марию, ее голосок стал звонче, а ореховые глаза засияли. Он, несомненно, был очень собой доволен, несмотря на свирепые взгляды Соломона.
Теперь же луна проливала серебристый свет на обнаженные тела мужчин. Герлин высматривала какие-либо отличия, однако, по крайней мере на первый взгляд, не нашла никаких особенностей. Впрочем, за исключением того, что тело Соломона оказалось невероятно красивым. Разумеется, она знала, что лекарь стройный и мускулистый мужчина, что было неудивительно, ведь он регулярно упражнялся в верховой езде и боевых искусствах. Однако свои мускулы он обычно скрывал под длинными, просторными платьями ученого. При свете луны было хорошо видно его совершенное тело атлета, широкие плечи, мускулистая грудь, сильные ноги. С длинными каштановыми волосами можно было принять его за рыцаря.
Герлин поймала себя на мысли, что испытывает вожделение, рассматривая друга отца Дитриха. Этот мужчина, который сейчас с наслаждением входил в прохладную воду пруда, выглядел моложе, чем обычно. Авраам, также отличавшийся отменным телосложением, последовал за дядей в воду, и они стали резвиться, как и рыцари днем. К удивлению Герлин, Соломон не утихомиривал юношу, не напоминал, что следует вести себя не так шумно. Они оба оказались отличными пловцами. Когда они доплыли до середины пруда, Герлин упустила их из виду, так как попыталась выбраться из зарослей ежевики. Ей нужно было подобраться ближе, чтобы она могла увидеть таинственное отличие. Она осторожно направилась к берегу, полностью скрытая кустарником. Но где же мужчины? Герлин высматривала их в воде и неожиданно для себя сломала ветвь. Однако Соломона и Авраама и след простыл…
— Ни с места, кто бы вы ни были! — раздался тихий голос со стороны леса, сбоку от Герлин. Она испуганно повернулась — и увидела два меча, а за ними двоих мужчин в чем мать родила. Или, по крайней мере, почти в чем мать родила. Молодая женщина покраснела, заметив небольшое отличие.
Авраам из Кронаха первым узнал Герлин. Он опустил меч и поспешно попытался прикрыть свою наготу рукояткой. Затем он разразился истерическим смехом.
