Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
Герлин высказала пару предположений. В любом случае, было приятней размышлять о Марии, чем о вызывающем беспокойство господине Бертольде. Соломон уже давно заснул, а Герлин все еще ломала голову над тем, кто же такая Мария. Она держалась не как служанка или крестьянка. Да и ее манера распускать волосы, а также дорогие платья говорили о благородном происхождении. К тому же еще и собственная астролябия… У господина Леопольда не было такого прибора. Ворочаясь без сна на постели, Герлин внезапно услышала чьи-то шаги.
Охваченная ужасом, она выглянула из-под навеса повозки. Господин Бертольд? Возможно, рыцарь так осмелел после выпитого вина, что решился прийти за женой цирюльника? В этом случае Соломону придется встать на ее защиту с мечом, хочет он этого или нет!
Герлин испытала невероятное облегчение, узнав господина Мартинуса, который, слегка пошатываясь, направлялся от своей крытой повозки в лес. Герлин спрашивала себя, что ему там могло понадобиться, но вскоре увидела, что Мария покинула свою палатку. В нерешительности она остановилась у все еще тлеющего костра — и схватила бурдюк с остатками вина, который там лежал. Господин Мартинус почти опустошил его, однако Мария все же смогла сделать большой глоток. Девушка выпила вино с жадностью. Затем она с опущенной головой и скрытым под вуалью лицом прошла между палатками рыцарей.
Герлин знала эту манеру держать себя. Она часто замечала ее у девочек при дворе госпожи Алиеноры, когда их выдавали замуж за незнакомых мужчин и нередко против их воли. Благородные, сильные духом девушки также в отчаянии, однако стараясь сохранить самообладание, вступали в круг рыцарей, как Мария входила сейчас в лес. Она шла тяжелой поступью, но держалась с достоинством — хоть ей вслед и раздавались хохот и оскорбления караульных, от внимания которых не ускользнул ее уход.
«Впрочем, она очень умная девочка, пусть даже и потаскуха…» Несмотря ни на что, Герлин не могла презирать девушку. Раз она отдавалась Мартинусу, значит, у нее были на то свои причины.
Герлин могла только посочувствовать ей.
На следующее утро господин Мартинус жаловался на полное истощение, на что госпожа Марта отреагировала недвусмысленным замечанием. Герлин не видела, покраснела ли Мария под вуалью. Авраам пронзал пожилую женщину свирепыми взглядами. После того как он увидел лицо Марии и был потрясен ее красотой, он увивался за девушкой. Он постоянно предлагал Марии провести ее мула по плохой дороге и пытался — сначала тщетно — вовлечь ее в разговор. Герлин могла бы открыть ему тайну, что для этого было нужно. С недавнего времени она знала, что достаточно было упомянуть при девушке названия парочки звезд, чтобы разговорить ее. Однако ей не хотелось обострять и без того весьма напряженные отношения между Соломоном и Авраамом. Соломон неусыпно следил за племянником и его новым предметом увлечения.
— Да оставьте же вы его в покое! — пыталась урезонить Герлин лекаря, который уже в третий раз не ответил на ее вопрос, потому что не спускал глаз с Авраама и Марии. — Что плохого в том, что он немного поухаживает за девушкой? Он сам скоро поймет, что она… — Она не стала продолжать, так как считала предательством поведать правду о Марии.
— А если его это не беспокоит? — раздраженно отозвался Соломон. — Что, если моего нерадивого родственника не заботит то, что девчушка принадлежит господину Мартинусу?
Герлин пожала плечами:
— Ну что ж, это его выбор. А магистр вряд ли станет вызывать его на дуэль.
Соломон искоса посмотрел на нее. Его глаза излучали не только печаль, но и тепло. Такой его взгляд она не раз ловила на себе после смерти Дитриха. Возможно, он и раньше так смотрел на нее, только она этого не замечала… когда сватал ее, а также в Лауэнштайне до свадьбы, пока она ждала посвящения Дитриха в рыцари.
— Вы не понимаете, госпожа Герлин… — с сожалением произнес он, — хотя вы и жили среди евреев. Видите ли, мы… мы можем закрыть глаза на то, что девчонка потаскуха. Об этом никто не узнает, она ведь не продается каждому встречному. Девочка очень одаренная, она хочет учиться — однако не может поступить в университет, потому что женщин туда не берут. Если она покупает эти знания своим очарованием женщины… кто я такой, чтобы судить?
— Вы очень чуткий человек, — с теплотой в голосе заметила Герлин. Она всегда питала к лекарю уважение, была благодарна ему за заботу, а его сочувствие к Марии растрогало ее до глубины души. — Ну тогда что такого ужасного в том, что Авраам ухаживает за Марией?
Соломон повернулся к Герлин — и ей показалось, что теперь его взгляд выражает муку.
— Герлин, она ведь христианка! Если Авраам женится на ней… Ну, во-первых, это вообще запрещено, ему сначала нужно принять христианство. А это… Герлин, когда кто-то из нас предает свою веру, мы оплакиваем его как умершего. Авраам никогда больше не увидит свою семью. Ни один еврей не будет иметь с ним дела или принимать у себя. Он останется один-одинешенек.
— С Марией! — заметила Герлин.
Соломон фыркнул.
— И она захочет делить с ним его судьбу изгоя? Богатая избалованная девушка, несомненно, благородного происхождения? Ей придется закладывать свою астролябию, когда у него не будет денег, чтобы купить детям хлеба. Если бы она была другой… если бы она была сильной… — Соломон странно посмотрел на Герлин, робко, испытующе, виновато — и тут же стал смотреть на дорогу.
Герлин опустила глаза. Повозку снова трясло на ухабах, и уже много часов им не встречалось ни одной живой души. На обочинах мох и трава образовывали ковер, и было непривычно смотреть на него, а не на небо или на лес.
— Что изменится для Марии? — тихо спросила она. — Она и так уже изгой. И, возможно, она сильнее нас всех…
Глава 6
Не доезжая до монастыря цистерцианцев, что в Эбербахе, неподалеку от Майнца, путники разбили лагерь возле пруда в лесу, и рыцари воспользовались возможностью искупаться. Тайком Герлин и Марта наблюдали за резвящимися молодыми мужчинами. Некоторые из них обладали сильными, мускулистыми телами. Герлин с болью в сердце вспомнила о Флорисе, а Марта позволила себе отпускать пошлые намеки, обсуждая с Леопольдом, чувствовавшим себя неловко, достоинства того или иного рыцаря. Герлин держалась в стороне, а Мария делала вид, что не замечает мужчин.
Позднее она направилась к расположенному подальше месту для купания. Герлин, взяв с собой Дитмара, присоединилась к ней, и обе старались остаться незамеченными мужчинами. Они разделись, искупали ребенка и сами поплескались в воде. Она была прохладная и освежающая, она наконец-то смыла пот и дорожную пыль с их тел. Как же этого недоставало Герлин во время поездки! Погода была теплой и в основном сухой, в повозке все находились очень близко друг к другу, и запах немытых тел был не особо приятен. Однако у дальних дорог не строили бани, и даже в монастыре в Бамберге не нашлось воды для купания. Господин Мартинус побывал в бане в городе, однако Соломон и Авраам не покидали территорию монастыря.
