Мой грешный муж - Миа Винси
— Конечно, я понимаю традиции, миледи, — запротестовала миссис Пил, дрожа от негодования. — Но мне кажется, что мисс Лайтвелл была… То есть она казалась…
Брови Арабеллы поползли вверх.
— Я хочу сказать, она выглядела…
Брови Арабеллы поднялись еще выше.
— Все посчитали ее…
— Красавицей, — закончила Арабелла. — Мисс Лайтвелл необыкновенно красива. Проклятие такой красоты в том, что она вызывает у некоторых женщин мелочную зависть и приводит к злобным сплетням. У меня нет времени на таких женщин. Вы согласны, миссис Пил?
В этот момент миссис Пил, очевидно, вспомнила, кто такая Арабелла, и поняла, что, поразмыслив, она действительно согласна.
— Ужасная вещь, мелочная ревность, злобные сплетни, — сказала она. — Только не я! Ха-ха. И такая милая традиция — загадывать желания на летающие бокалы. Возможно, моя Фрэнсис сможет сделать это на своем первом выходе в свет.
Арабелла широко раскрыла глаза.
— Это было бы чудесно.
Каким-то образом Кассандре удалось промолчать, пока она не убедилась, что они находятся вне пределов слышимости.
— Арабелла, ты плохая. Ты намеренно искажаешь правду.
Лицо Арабеллы озарилось весельем.
— Хардбери купил мне издательство. Он говорит, что я не должна использовать его во вред, но это так заманчиво — наполнить тома откровенной чепухой и посмотреть, насколько люди поверят.
Она задумчиво поджала губы.
— Я не понимаю, почему это неправильно. Мужчины делают это веками, с той лишь разницей, что они не хотят признавать, что это чепуха.
— Мысль о том, что ты владеешь издательским домом, ужасает.
— Правда? — Арабелла удовлетворенно улыбнулась. — Что ты собираешься делать с Люси? Дашь ей тысячу фунтов и отправишь на корабле в Бразилию?
— Как бы заманчиво это ни звучало, я согласна с Джошуа, что она должна принимать решения самостоятельно. Я все еще не понимаю, чего она хочет и почему она так решительно настроена погубить себя, но все, что мы можем сделать, это попытаться помешать ей подвергнуть себя какой-либо реальной опасности. А пока, я полагаю, она вернется в Санн-парк со мной и Эмили.
— А мистер Девитт?
— Вернется к своей жизни в Бирмингеме.
Она услышала свой собственный резкий тон и постаралась не встречаться взглядом с Арабеллой.
— Люди часто говорят, — сказала Арабелла после продолжительной паузы, — что мистер и миссис Девитт очень преданы друг другу.
— Очевидно, что это не так, — быстро возразила Кассандра. — А если и так, то мы будем преданы друг другу на расстоянии.
Она резко остановилась, ее ноги внезапно перестали слушаться, а в легких внезапно стало не хватать воздуха.
— Это как если бы… Вся моя жизнь была простой мелодией из пяти нот, а он превратил ее в симфонию. Вот что сделало со мной знакомство с ним, и теперь я не могу представить, как можно воспринимать мир по-другому. И подумать только…
Она с горечью покачала головой, глядя на прекрасных людей, проходящих мим них.
— Несколько недель назад мы гуляли в этом парке, и я жалела, что не замужем за любым из этих джентльменов, а теперь… я бы предпочла, чтобы у меня никого не было, если я не могу быть с ним, а он в это время считает дни до нашей разлуки.
— Он заботится о тебе, Кассандра. — Арабелла положила ладонь ей на плечо. — Никто, кто видел вас вместе прошлой ночью, не усомнился бы в этом.
— Я знаю, что он заботится не только обо мне, — тихо сказала она. — Он заботится обо всех и обо всем на свете. Он заботится так сильно, что причиняет себе боль, и поэтому он отрицает, что ему не все равно, и из-за этого попадает в переделки! Если я скажу ему, что люблю его и хочу, чтобы он остался, он ответит, что это потому, что я хочу ребенка или потому, что выполняю свой долг. Он настаивает на том, чтобы быть одному, а почему он должен быть один, когда я здесь, чтобы любить его?
Арабелла вздохнула.
— Для человека, который утверждает, что любит честность, он говорит себе слишком много лжи.
— Возможно, это не все ложь. Он может заботиться обо мне и все же предпочитает жить отдельно, потому что есть так много других вещей, которые волнуют его больше.
Она посмотрела на коричневые воды Серпентайна.
— Раньше я была одинока и думала, что это ужасно. Но быть с ним и в то же время не быть с ним — это самая одинокая, самая ужасная вещь на свете.
Легкий ветерок пробудил рябь на поверхности воды. Мимо проплыла утка, а за ней вереница утят. Прежде чем Кассандра успела их сосчитать, они исчезли в камышах.
— Хотела бы я знать ответы, — сказала Арабелла. — Но мой собственный опыт показал мне, что самым важным вещам в жизни нельзя научить; мы должны научиться им самостоятельно.
— Иногда я думаю, что есть правильные слова, если бы только я могла их найти. Чтобы доказать ему, что, если мы разделяем боль, она становится меньше, а если мы разделяем радость, она становится больше. Но он не хочет этого знать. Он собирается уйти от меня, Арабелла. Он собирается бросить меня, и я не знаю, как его остановить.
КАССАНДРА МОГЛА БЫ И ДАЛЬШЕ ПРЕДАВАТЬСЯ своим страданиям, но Арабелла мягко напомнила ей, что Лондон наблюдает за ней, поэтому она подавила свои чувства и прикрыла их улыбкой.
Быстрый взгляд подтвердил, что Люси все еще шла позади, охраняемая Айзеком и Эмили, и, о чудо из чудес, она еще не спровоцировала ни одного бунта, дуэли или потасовки.
Другой взгляд показал герцога и герцогиню Шербурн, прогуливающихся рука об руку, герцог показывал всему миру, что он поддерживает свою жену и ему нет дела до злобных слухов, распущенных неприятной женщиной, которая была вынуждена бежать.
По молчаливому согласию, Кассандра и Арабелла придвинулись ближе, притворившись, что ничего не замечают, в надежде, что их увидят. Изящный танец: Кассандра не могла приблизиться к герцогине, но надеялась, что герцогиня приблизится к ней.
Альтернативой было игнорирование, которое погубило бы ее навсегда.
Герцогиня увидела Кассандру. Посмотрела прямо на нее. Встретилась с ней взглядом. Удержала его.
Кассандра ждала, как заключенный, ожидающий приговора.
Затем герцогиня что-то сказала своему мужу, который проследил за ее взглядом, любезно кивнул Кассандре и отпустил руку жены. Она сделала несколько шагов к Кассандре и остановилась. Кассандра отошла от Арабеллы и приблизилась к ней, они встретились, как дуэлянты, а их секунданты наблюдали за происходящим.
— Ты выглядишь отдохнувшей, Кассандра, моя дорогая.
— Весенний
