Любовь & Война - Мелисса де ла Круз
– На Бакстер-стрит, дом 17.
Ропот в зале. Берр идеально поставил эту сцену.
Он вытащил лист бумаги из стола.
– Ваша честь, вот копия документа о праве собственности на здание под номером семнадцать по улице Бакстер-стрит, датированного 18 апреля 1769 года. Тут говорится, что здание принадлежит некоему Жаку Ле Бо, выплатившему его полную стоимость в десятилетний срок.
Судья кинул взгляд на документ и отложил его в сторону.
– Мисс Ле Бо, – продолжил Берр, – не могли бы вы сказать суду, кем вам приходился Жак Ле Бо?
– Он был моим отцом, Ваша честь.
Берр улыбнулся с притворной скромностью.
– Я просто мистер Берр. Судья Смитсон здесь почтенный.
Антуанетта повернулась к судье Смитсону.
– Жак Ле Бо был моим отцом, Ваша честь. Он погиб в битве при Монмуте.
Алекс вздрогнул. Он, конечно, знал, что Ле Бо был убит на войне, но не подозревал, что именно под Монмутом, где он сам чуть не расстался с жизнью.
«Вполне возможно, что именно я писал письмо, в котором сообщалось о гибели ее отца», – подумал он.
– Мне очень жаль слышать это, мисс Ле Бо, – сказал Берр. – И чтобы все было абсолютно ясно: ваш отец погиб, сражаясь в рядах Континентальной армии?
Антуанетта кивнула.
– Да, сэр. Он был капралом в Четвертом Нью-Йоркском полку.
– Его жертва не будет забыта, – торжественно произнес Берр. – А теперь, мисс Ле Бо, могу я спросить вас, почему вы покинули дом под номером семнадцать на Бакстер-стрит, в котором жили с самого рождения?
– Вы шутите, мистер Берр? Мы с сестрами уехали, потому что британцы захватили Манхэттен. Поскольку наш отец и три брата служили в рядах Континентальной армии, моя мать, сестры и я боялись за свою безопасность и поэтому бежали за реку.
– Ваши братья тоже служили в армии? – спросил Берр так, словно впервые об этом слышал.
– Да, сэр. Пьер погиб, защищая Манхэттен от британского вторжения, Луи погиб под Монмутом, как и отец. И только Жану удалось вернуться, хоть он и оставил одну ногу под Йорктауном.
Алекс снова поморщился. Его связь с семьей свидетельницы была слишком ощутима, чтобы отмахнуться от нее.
Девушка повернулась к судье Смитсону.
– Он приехал бы сюда, ваша честь, но ему еще предстоит учиться передвигаться на своих костылях. И потом, такие расходы нам были не по карману.
Судья Смитсон сочувственно кивнул. Если прежде он не скрывал скуки, то рассказ Антуанетты, казалось, захватил его полностью.
– Предлагали ли британцы вам компенсацию за вашу оставленную собственность?
– Компенсацию? По их словам, нам повезло, что нас не посадили в тюрьму за пособничество врагу! Мы с сестрами не раз опасались за свою добродетель. То, что нам удалось избежать поругания, это единственное светлое пятно в этой печальной истории.
– И как же вы жили с тех пор, как покинули Нью-Йорк?
– Перебивались с хлеба на воду, как, наверное, заметно по моему платью. Все наши доходы зависели от здания на Бакстер-стрит. Мой отец держал очень успешный галантерейный магазин на первом этаже. Практически все наши товары, как и большая часть мебели, были отобраны у нас вместе со зданием. А поскольку все наши мужчины отсутствовали, нам, девушкам, оставалось лишь зарабатывать на жизнь шитьем или идти в услужение. Когда-то у меня была мечта удачно выйти замуж и жить в хорошем доме недалеко от родителей. Теперь я мечтаю устроиться на работу горничной, чтобы хотя бы жить в теплом доме, пусть он и не будет моим. Если, конечно, – тут она впервые посмотрела на миссис Чайлдресс с тех пор, как вошла в зал заседаний, – я не смогу вернуть то, что принадлежит моей семье по праву.
Кэролайн снова вздрогнула.
Алекс снова попытался ее успокоить.
– Помните, – прошептал он, – вы не отнимали у нее дом, и он теперь вам даже не принадлежит. Вы ничем не ущемили прав этой девушки.
Однако все в зале смотрели на Кэролайн с таким выражением, словно она выгнала бедняжку из дома поганой метлой.
– У меня больше нет вопросов, Ваша честь, – объявил Берр.
– Мистер Гамильтон? – поторопил судья Смитсон.
– Ваша честь, защита хотела бы поблагодарить мисс Ле Бо за то, что она приехала на сегодняшнее слушание. У нас к ней нет вопросов.
Мисс Ле Бо отпустили, проводив из зала заседаний. Берр дождался, пока она выйдет. Затем, самодовольно посмотрев на Алекса, объявил:
– У штата все, Ваша честь.
Судья Смитсон снова повернулся к Алексу.
– Вы готовы пригласить вашего первого свидетеля, мистер Гамильтон?
Алекс посмотрел на лежащий перед ним список свидетелей, череду имен людей, которые станут восхвалять Кэролайн Чайлдресс точно так же, как свидетели Берра поносили. Но они не скажут судье Смитсону ничего из того, что не было бы ему известно: что Кэролайн пережила оккупацию, как и тысячи других жителей Нью-Йорка, делая все, что могла. К тому же он не мог перестать думать о вечеринке Анжелики, которая на самом деле была, конечно же, вечеринкой Элизы. Она была назначена на сегодняшний вечер. Гости начнут собираться через каких-то несколько часов. Он не сможет выйти к ним в черной адвокатской мантии, похожей на наряд средневековой плакальщицы.
– Мистер Гамильтон, – повторил судья Смитсон.
Алекс посмотрел на него.
– Ваша честь, защита закончила.
Судья Смитсон, похоже, удивился. Он моргнул раз, другой, третий, так яростно, что качнулся его второй подбородок. Наконец он кивнул.
– Очень хорошо. Суд уходит на получасовой перерыв, а затем соберется вновь, в пять часов, для заключительных прений.
– Но, Ваша честь, – ошеломленно возразил Алекс, – учитывая то, который сейчас час, не лучше ли нам будет подождать до утра?
– Нет, молодой человек. Вы, кажется, хотите поскорее разобраться со всем этим. Так давайте разберемся.
Не сказав больше ни слова, судья стукнул молотком один раз, а затем покинул зал суда, протиснувшись через заднюю дверь.
Направившись к главному выходу, Алекс заметил, что губернатор Клинтон все еще сидит на скамье, хотя все остальные покинули зал. Лицо губернатора было спокойнее, чем прежде, а следовательно, гнев перешел в обычное пренебрежение.
– Я не знаю, что вы затеяли, мистер Гамильтон, но смею заверить, что вам не найти судьи более цепкого, чем Льюис Смитсон.
– Цепкого? – повторил Алекс. – Я не заметил, чтобы он хоть за что-то зацепился.
И с этими словами вышел из зала.
27. Королева Манхэттена
Городской дом Гамильтонов
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк
Апрель 1784 года
Все было идеально.
Серебро, отполированное до зеркального блеска, отражало огоньки десятков свечей в канделябрах, закрепленных на обитых шелком стенах и придающих парадной и средней гостиной вид подводных
