Патриция Гэфни - Идеальная любовница
— Добрый вечер, мистер Холиок.
— И вам того же, миссис Уэйд.
— Что-то вы сегодня припозднились.
— Вы тоже.
— Я не могла уснуть. Сегодня слишком жарко.
— Что верно, то верно.
Уильям наклонился, чтобы погладить Денди, который тыкался мордой ему в колени.
— Быстро он растет! Похоже, вымахает в здоровенного пса. Вы всегда на лапы смотрите, сразу ясно станет.
Его громадные руки прикасались к щенку с удивительной бережностью. Рэйчел вдруг вспомнила, как Сьюзен рассказывала ей, что у самого Уильяма несколько месяцев назад околел пес — черно-рыжая овчарка по кличке Боб.
Он выпрямился и дотронулся до лба, словно намереваясь попрощаться.
— Не хотите немного прогуляться вместе со мной, мистер Холиок? — неожиданно для самой себя спросила Рэйчел. — Но, может быть, вы устали? Уже поздно. Я просто…
— Да, я охотно с вами пройдусь. Спасибо, — ответил Уильям со своей обычной медлительной важностью.
Что-то неуловимое в его сдержанной вежливой манере подсказало Рэйчел, что она сделала именно то, что нужно. Раньше ей как-то не приходило в голову, что Уильям Холиок тоже может страдать от одиночества, но в эту ночь, возможно, из-за своего собственного меланхолического настроения, она была особенно восприимчива к чувствам других.
Они пошли по песчаной тропинке, огибавшей склон террасных садов позади дома. Аромат мускусных роз и шиповника разливался в теплом влажном воздухе. Какое-то время они шли в дружеском молчании, и Рэйчел вдруг подумала, что у нее с Уильямом есть много общего. Например, неразговорчивость. Вот, должно быть, почему ей всегда было с ним легко. Наконец он прервал тишину вопросом:
— А эта девушка, Сидони… Как она справляется с работой на кухне, миссис Уэйд?
— Боюсь, что не очень хорошо, Уильям.
— Да, я уже слышал что-то в этом роде.
Он тяжело вздохнул.
— Она милая, добропорядочная девушка, к тому же, как мне кажется, довольно смышленая и работящая. Но…
— Может, этот француз слишком строг с ней? — с надеждой предположил Холиок.
Обитатели подвального этажа называли месье Жодле «французом» только из вежливости. В обычное время его награждали эпитетами, способными вогнать в краску портового грузчика.
— Нет, думаю, дело не в этом. Во всяком случае, она сама на это не жалуется. А Мэри Барри, старшая судомойка, утверждает, что месье Жодле относится к Сидони на редкость мягко. Я сама не понимаю, в чем тут дело, — призналась Рэйчел, — но боюсь, что у нее просто ничего не получается. Никогда ее нет на месте, никогда ей не удается довести до конца то, что ей поручено. Мэри говорит, что при малейшей возможности Сидони старается ускользнуть в огород и проводит там большую часть дня независимо от того, посылали ее туда или нет. И выглядит она ужасно, как будто спит прямо в одежде.
Уильям сунул руки в карманы и тяжело покачал головой.
— Жалко будет ее прогонять. Она ведь сирота, кроме отца, у нее никого нет, а уж такому, как он, я и бешеного пса пожалел бы отдать.
— Об этом и речи быть не может.
Некоторое время они шли молча, потом стали обмениваться обычными новостями о состоянии дел в доме и на ферме, то есть о том, что каждому из них было ближе всего. Луна заходила, было уже очень поздно. Они шли мимо стоявшего на возвышении павильона — небольшого заброшенного каменного строения, когда-то служившего летним домиком. Денди, бежавший впереди, вдруг застыл на месте и залился звонким лаем. Уильям и Рэйчел остановились, оглядывая невысокий, заросший травой склон.
— Тихо, Денди! — негромко приказала Рэйчел. — О Господи, да он сейчас перебудит весь дом.
В это мгновение чья-то неясная тень показалась в дверях павильона, заметалась на крыльце и вновь скрылась внутри.
Уильям сразу же схватил Рэйчел за руку и оттащил ее назад, загородив своей могучей спиной.
— Воришка, — пояснил он. — Теперь ему никуда не деться. Стойте тут.
Рэйчел была благодарна ему за заботу, но не испытывала страха; скорее всего, подумала она, Денди вспугнул не вора, а парочку, выбравшую заброшенный павильон в качестве любовного гнездышка. Она послушно осталась на месте, провожая взглядом управляющего, пока тот решительным шагом поднимался вверх по склону. В его походке удивительно сочетались осторожность и бесстрашие. Денди перестал лаять и завилял хвостом. Либо он и в самом деле был худшим в мире сторожевым псом, либо ее догадка оказалась верна, и в павильоне скрывался кто-то из домашних. Она услышала, как Уильям, на манер римского легионера из какой-нибудь пьесы, кричит: «Кто там ходит?» Ему что-то невнятно ответил женский голос. Не в силах больше сдерживать любопытство, Рэйчел подхватила юбки и начала торопливо подниматься следом за Уильямом.
Он стоял в низком арочном проеме, целиком загораживая вход своей мощной фигурой, и что-то тихо говорил, причем ответов не было слышно. Рэйчел поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть ему через плечо. Поначалу она ничего не смогла разобрать в темном, сыроватом, нечистом и пахнущем плесенью помещении, но, когда ее глаза привыкли к темноте, она различила жмущуюся к задней стене хрупкую фигурку. Это была Сидони Тиммс.
— Ну хватит прятаться, — мягко уговаривал Уильям, — никто тебя не обидит. Давай выходи по-хорошему. Тут со мной миссис Уэйд. Почему бы тебе не выйти? Нам надо спокойно поговорить. Вот и умница!
Он сделал шаг назад, и Рэйчел тоже пришлось попятиться, чтобы пропустить вперед Сидони. Девушка выбралась из-под арки, опасливо косясь на них сквозь длинные растрепанные черные волосы. Она стояла босиком, переминаясь с ноги на ногу, ее башмаки были аккуратно выставлены у порога, а рядом с ними лежала потрепанная шаль и подушка.
— Что ты здесь делаешь, Сидони? — ласково спросила Рэйчел, решив, что настал ее черед вмешаться. — Неужели ты тут спала?
— Да, мэм, — призналась Сидони, повесив голову и упорно глядя в землю. — Я ничего не поломала, честное слово! Я просто спала.
— Но почему? Из-за жары?
Сидони ответила не сразу. Она взглянула на Уильяма, который высился над ней, как великан, потом на Рэйчел, вновь опустила взгляд и после мучительно затянувшегося молчания наконец пробормотала:
— Нет.
— В чем же тогда дело? — продолжала расспросы озадаченная Рэйчел. — Почему ты хочешь спать здесь, Сидони? Тебе не нравится твоя комната?
Сидони спала на третьем этаже в одной комнате с Тесс, милой, скромной, благонравной девушкой. Не может быть, чтобы ей помешала Тесс!
— О нет, мэм, у меня прекрасная комната! У меня в жизни не было ничего подобного!
— Но тогда почему?
