Вера - Алиса Клима
– Познакомьтесь, доктор, – сказал протяжно Ларионов. – Это Ирина и Полина. Полина прибыла в марте, а Ирина в октябре.
– Очень приятно, прошу, – пригласил их присесть доктор, радостно переводя взгляд с девушек на Ларионова.
Кузьмич отпил наливки из рюмки, которую поднесла Марта, и пошел посплетничать с больными. Марта налила наливки и девушкам.
– Как это говорят в России: мартовский заяц и октябренок? – спросила с очень серьезным лицом Марта, расставила рюмки, больше напоминавшие мензурки, и похлопала одобрительно Польку по плечу. – Я тоже kovo kiškis. Поэтому я – Марта.
Девушки скромно засмеялись.
– Не уверена, что я получила комплимент, как Полина, – немного осмелев, вымолвила с улыбкой Ирина. – Но меня не успели назвать Октябрина. Я родилась до семнадцатого года.
Ларионов окинул ее немного затуманенным взглядом и выглядел обмякшим и благодушным.
– Мы обсудили все вопросы с доктором, – сказал Ларионов, – и теперь время немного поразвлечься.
Ирина чувствовала, что он был возбужден и немного пьян – она уже знала, что означало, когда его тягучий голос становился еще более глухим и тягучим. Пруст смотрел на Ларионова с любопытством.
– Григорий Александрович много делает для больницы, – сказал он неожиданно, наклонив голову набок, как старый добрый какаду.
– Мы же решили оставить в покое дела, – недовольно промолвил Ларионов.
Но Пруста не смутили его слова. Он смотрел на Ларионова по-отечески и улыбался с пониманием. Пруст поднял стакан.
– За скорую поставку новых медикаментов! – радостно сказал он.
Ларионов не пил больше, а Ирина опрокинула разом рюмку с наливкой и отказалась закусывать. Марта с одобрением кивала. Она считала, что нет ничего хуже, чем пить водку, и с гордостью предлагала всем свою наливку из «черноплодки». А наливка оказалась действительно волшебной! Ее аромат заглушал неприятный привкус сивухи и придавал напитку особенный флер. Ирина почувствовала, как за секунды наливка пробежала по всему ее окоченевшему в дороге телу, ударила в ноги, а потом прилила к щекам и ушам, остановившись в кончиках пальцев. Ларионов смотрел на нее с едва заметной улыбкой. Полька, глядя на Ирину, тоже запрокинула рюмку и закашлялась. Марта хлопнула ее по спине своей сильной рукой и сдержанно улыбнулась.
– Вам еще? – спросила она.
Ирина кивнула. Она не знала, отчего ей хотелось пить. Ирина никогда не любила вкус алкоголя, но наливка была приятной, и она была слишком возбуждена из-за внезапной ссоры с майором, чтобы уповать на благоразумие. Полька тоже протянула рюмку. Жизнь их была так тяжела, что вылазка в Сухой овраг и впрямь походила на развлечение.
– Предлагаю выпить за Марту, – сказал Ларионов. – Надеюсь, мы заслужили бутылку вдогонку?
Марта одобрительно кивнула и уплыла за наливкой. Пруст некоторое время изучал внимательно девушек поверх очков, улыбаясь добрыми глазами, а потом нежно посмотрел на Ларионова.
– Вы желаете что-то сказать? – спросил Ларионов.
Пруст молча кивал, рассматривая лицо Ларионова.
– Извольте, – начал он. – Я – врач, и, слава богу, я лечу. И, слава богу, я все еще могу носить белый халат. И, слава богу, есть еще те, кто мне помогает. Каждый должен заниматься своим делом. Ирина, душенька, вы кто по профессии?
– Я – учительница, – ответила она. – Работала в школе. Но недолго.
Пруст заметил ее иронию.
– Учитель должен учить, – сказал он нежно и посмотрел на Ларионова.
Ларионов медленно моргал и был серьезен.
– Я хочу предложить этот тост за наших дам, – неожиданно закончил Пруст как раз, когда вернулась Марта с наливкой. – А за дам, как известно…
– Пьют стоя, – закончил с улыбкой Ларионов.
Пруст и Ларионов встали, и оба до дна осушили стаканы. Ирина и Полька разом одновременно закинули свои стопки. Ирина почувствовала, как мягко проскользнула внутрь вторая. Только теперь она понимала, что означало «легко пошла». Алкоголь стал уже менее заметно расползаться по телу.
– Спасибо, и нам пора, – сказал Ларионов, поправляя фуражку. – Нас еще ждет ужин у Марфы.
Пруст раскинул руки.
– О-о, тогда я думаю, вам лучше идти, – засмеялся он всем могучим телом.
– И наливку не забудьте! – сказала Марта, махая им вслед с крыльца. – Только это для девушек, Григорий Александрович.
Ларионов кивнул и легко вскочил в седло, словно и не был охмелевшим. Вскоре они подъехали к дому Марфы. Это был достаточно богатый двор по сравнению с остальными дворами Сухого оврага. Изба выглядела ухоженной, с красивыми резными белыми наличниками, ровной крышей и чистыми, занавешенными белым тюлем окнами.
На крыльцо выплыла Марфа – женщина без возраста, как и Марта, но с авторитетными формами: высокая и пышногрудая, с завязанной вокруг головы на мордовский лад пестрой косынкой и румяным довольным лицом. Она распростерла объятия и расцеловала Ларионова как старого друга, а потом и Кузьмича, который залихвацки обхватил Марфу за талию, остававшуюся у нее, несмотря на полноту. Марфа была той женщиной, которую мужчины любили за веселый характер и сердечность.
На Ирину и Польку из дома маняще пахнуло сдобными пирогами, а Марфа, расцеловавшись с мужчинами, так же радушно захватила девушек в свои мягкие бесконечные объятия. Она была мать-земля, теплая и благостная, и Полька тут же обмякла. Ирина, хоть и улыбалась, никак не могла раскрепоститься. Мысль о том, что их путешествие было мимолетным и скоро ее ожидала зона, давила на нее, угнетая ее природную живость и восторженную натуру. Она вела себя скромно и тихо. И присутствие после стычки рядом Ларионова ее тоже сковывало.
– Ох, Марфушка, стосковался я по тебе! – куражисто обхаживал Марфу Кузьмич.
– Вот и проходите, ужин уж ждет! – низким, но нежным и певучим голосом говорила Марфа, пропуская всех в избу.
Ларионов представил девушек, и их провели в горницу, где был накрыт большой стол, и за столом уже сидели какие-то люди, судя по всему – деревенские. Ирина обрадовалась, что среди них не было «граждан» в форме; напротив окон, под которыми был накрыт стол, стояла большая выбеленная печь, и чуть дальше часть комнаты была отгорожена пестрыми ситцевыми балдахинами – там сквозь щель виднелась запруженная подушками и периной кровать.
– Ну, Полюшка, садись с Матвеем Петровичем! – скомандовала Марфа, усаживая
