Сюзан Таннер - Путы любви
Было спокойное, свежее и прохладное утро. Воздух был бодрящим. Когда они выезжали из города, туман уже рассеялся, лишь медленно таяли его клочки, оставшиеся в ногах у лошадей.
Это путешествие было самым странным из всех, которые она предпринимала, – они ехали молча. В полдень они остановились поесть, и их разговор ограничился лишь несколькими фразами. Тон здесь задавал Лаоклейн, а Дара лишь следовала за ним. Хотя, по правде говоря, ей хотелось говорить и на более серьезные темы.
Ночь они провели в небольшом городке, расположенном южнее Эдинбурга. И снова занимались любовью. Лаоклейн вначале бурно, а потом нежно проявлял свои чувства. Неуверенная в чувстве, охватившем его, Дара все же отвечала ему со всей той страстью, которую он в ней вызывал. Она не произносила слов любви, хотя они переполняли ее. Он тоже молчал. И снова они встали рано утром и на рассвете отправились в путь.
До того как солнце было в зените, они остановились на пустоши, со всех сторон продуваемой ветрами. Лаоклейн задержал взгляд Дары. Глаза его потухли, лицо ничего не выражало.
– Впереди по этой дороге – Атдаир. По той дороге, – и он жестом указал направление, – Англия и Чилтон.
Дара похолодела, сердце забилось у нее в груди. Голова закружилась. Неужели она со всем расстается или, может быть, он? Если бы она не уезжала из Галлхиела, оставлял бы он ее одну месяц за месяцем в ожидании его? «Нет!»– произнесла она про себя. Она помнила, как он держал ее всего лишь несколько часов тому назад. И это было искренно! Дает ли он ей возможность выбирать или просит ее уйти?
Она повернулась и посмотрела туда, куда он показывал. Сердце ее не рвалось в Англию. Она посмотрела на него. Глаза его теперь были очень внимательными, но ничего не говорили. Должна ли она умолять его? У Дары накатывались слезы.
– Я твоя жена. – Она едва выговаривала слова. – Ты выгоняешь меня?
На его губах появилась горькая улыбка.
– Я однажды поклялся держать тебя против твоей воли и против воли других. Да, но ты моя жена, и ты будешь со мной, если только сама этого захочешь, если нет, то ты свободна.
– Я вышла за тебя замуж, желая этого. – Ее голос дрожал.
– Но тогда ты повторяла слова священника.
– Нет! – Невероятно, но она рассердилась. – Это говорило мое сердце. Неужели ты лгал тогда?
– Нет, Дара, я не лгал. – Он говорил глубоким голосом, с теплотой, настойчиво.
– Тогда возьми меня с собой. Возьми меня в Атдаир и люби меня, пока мы не зачнем ребенка, а потом отвези меня домой, домой – в Галлхиел.
ГЛАВА 27
Лаоклейн проскользнул в затемненную комнату и подошел к кровати, на которой в изнеможении спала его жена. Его сердце разрывалось при виде темных кругов у нее под глазами. Его взгляд скользил по ее неподвижной фигуре, чьи очертания были видны под легким покрывалом. В камине горел огонь. В комнате было тепло, даже для января, но ему очень хотелось укрыть ее потеплее. После того как она родила, ее стройное тело казалось легким. Гарда уверяла его, что роды прошли хорошо, но он часто испытывал страх, вспоминая тот, первый раз.
Рядом с женой, ставшей ему еще дороже, лежала его дочь. Он улыбнулся. Его дочь. Он знал, что Дара мечтала о сыне, таким образом надеясь вернуть ему то, что они потеряли. Но Лаоклейн придавал мало значения тому, кто родится, беспокоясь только за Дару, только о том, чтобы роды прошли без осложнений. Сейчас он был очень доволен. У него в голове уже мелькали образы маленькой девочки, которая с каждым годом будет все больше походить на свою мать.
С огромной осторожностью он вынул ребенка из одеяльца. Она была так мала, что почти целиком умещалась на ладони его широкой руки, но Гарда уверила его, что девочка крепкая и здоровая. И она действительно выглядела здоровой. Ее мягкая кожа блестела, на голове у нее были темные шелковистые кудряшки. Ей не понравилось, что ее вынули из теплого гнезда, и он стал качать ее на руках, прижав к груди. Биение его сердца, как раньше биение сердца матери, успокоило ее, и она тут же заснула.
Лаоклейн присел на стул рядом с кроватью Дары только для того, чтобы взглянуть на нее. И вдруг услышал ее голос:
– Ты доволен?
– Да, – тихо сказал он, и она поняла по выражению его лица, что это правда. – Но ты испугала меня, дорогая. Ты так долго рожала.
– Гарда сказала, что нет.
– Мне показалось, что прошла делая вечность. Я уже не так хотел ребенка, как хотел, чтобы с тобой все было в порядке.
– А сейчас? – Ее глаза засияли. Он держал их дочь, как самую большую драгоценность на земле.
Улыбка коснулась его губ.
– Она – часть меня и тебя. Она – это ты. – Он протянул Даре свободную руку, и она вложила в нее свою. – Я люблю тебя, – сказал он, объединяя их обеих в своем уме и сердце. – Я никогда не потеряю тебя.
– Никогда, – тихо согласилась она, зная, что никогда не пожалеет о том выборе, который когда-то сделала. Этот мужчина был для нее всем, что ей было нужно здесь, на земле, и там – на небесах.
