Сара Ларк - Остров надежды
— Вы были в Италии и Испании, правда? Там, должно быть, очень красивое побережье и тоже тепло? Или нет? Там так же, как у нас? Но ведь сахарный тростник там не растет? — Нора казалась действительно заинтересованной.
Дуг улыбнулся ей, сжимая ее маленькую теплую руку в своей, и глядя в ее живое внимательное лицо. Он редко чувствовал себя так хорошо, и, тем не менее, ему было неспокойно.
— Не так, как здесь, — ответил он затем. — В Старом Свете все не так, как здесь. Однако в остальном вы правы: страны Средиземноморья тоже имеют свои привлекательные стороны. А вместо сахарного тростника там сажают виноград. Я почему-то думаю, что вы предпочитаете виноградный сок спирту или водке из сахарного тростника? Или нет?
Он пододвинул ей стул и взял графин с вином, который стоял перед ними на столе. Нора подняла руку и почти незаметно покачала головой. Дуг понял этот жест. Он подождал, пока не подошел черный слуга и не обслужил их обоих.
— Я уже отвык от званых вечеров, — извинился он.
Нора улыбнулась.
— Вы опять привыкнете, — сказала она. — К удобствам привыкаешь быстрее, чем к их отсутствию. Мне поначалу тоже казалось странным, что здесь упреждают любой мой жест. Однако ешьте же — вы, должно быть, проголодались после поездки верхом и путешествия... не говоря уже о кулинарных неудобствах в дороге.
Дуг взял себе угощение с тарелки, которую держал перед ним слуга, — там лежали раковые шейки. Ему приходилось сдерживаться, чтобы не слишком жадно бросаться на еду и, не дай Бог, не проглотить ее одним махом на матросский манер. Все было очень вкусно — поваренное искусство Адвеа не отставало от мастерства французских и итальянских поваров.
— Я еще хорошо помню солонину и корабельные сухари во время плавания, — продолжала Нора. Она видела, как голоден ее собеседник, и с готовностью развлекала и себя, и его. — Несмотря на то, что кок прилагал все усилия, чтобы еда не обладала вкусом солонины и сухарей.
Дуг на мгновение оторвался от закуски.
— Наш кок для нас так не старался, — заметил он. — Там разницу во вкусе составляла лишь разница в степени испорченности продуктов. Например, корабельные сухари были иногда больше, иногда меньше заплесневелыми.
Он все еще голодным взглядом поискал слугу, но, чтобы не обращать на себя внимание, не стал наполнять тарелку еще раз. Наверное, после закусок будут еще три или даже четыре основных блюда.
— Действительно? — спросила Нора, наморщив лоб. — В таком случае я думаю, мы бы пожаловались. Я имею в виду, люди ведь платят за поездку по морю!
Она подала слуге еле заметный знак, после чего тот сразу же появился рядом с ней и добавил деликатесов в тарелку Дуга.
Тот по-мальчишески улыбнулся ей.
— Я путешествовал в качестве матроса, — признался он. — А в таком случае жаловаться не на что.
Нора уставилась на него широко открытыми глазами, в которых светилось недоверие.
— Вы смеетесь надо мной!
Она реагировала как дама, но вид у нее был как у ребенка, которому только что рассказали самую интересную в мире историю.
— Отнюдь, это правда. — Дуг быстро прожевал еще несколько кусочков. — Вы должны знать, что... из тех денег, которые мне ежемесячно выделял мой отец, я вряд ли смог бы что-то сэкономить для плавания в качестве пассажира. И, кроме того, — теперь уже его глаза заблестели, — во время такого долгого путешествия я умер бы со скуки. А так я был хоть чем-то занят. Но вы не рассказывайте об этом моему отцу — он возмутится.
— Хотя при этом сам несколько лет был моряком, — удивилась Нора. — Но, как бы там ни было, вы можете ответить мне на очень волнующий меня вопрос: как чувствуешь себя, когда спишь в гамаке?
Дуг редко развлекался так хорошо, как во время этого банкета, сидя рядом со своей молодой мачехой. Они оба уже не обращали внимания на Элиаса, который был достаточно занят тем, что развлекал даму, сидящую рядом. Леди Кинсли была, как известно, капризной особой и требовала внимания мужчин, сидевших по обе стороны от нее.
После еды Элиас вывел Нору на танец — они открывали бал менуэтом. Затем миссис Фортнэм танцевала еще с несколькими господами — как и раньше, в колониях ощущался недостаток дам. Но восторг от танца у всех гостей быстро улегся, потому что в этот рождественский вечер было очень жарко и ни у кого не обнаружилось желания двигаться больше, чем необходимо. Несколько молодых людей все же исполнили пару-тройку модных парных танцев, которым, вероятно, научились у преподавателя. При этом от Дуга не укрылось, что девушки незаметно посматривают на него. В этот вечер, однако, они не предпринимали никаких атак, так же, как и их матери, — удивление от неожиданного возвращения домой сына Фортнэма было, вероятно, слишком большим.
Итак, танцы довольно быстро прекратились. Гости наслаждались музыкой маленького оркестра только в качестве фона для своих бесед. Дамам подали кофе, чай и какао, и у Дуга от запаха напитков, сдобренных перцем и другими пряностями, просто слюнки потекли. Как давно он не пил ничего подобного! Однако, естественно, молодой человек не мог присоединиться к кругу дам и вместо этого последовал за своим отцом и другими мужчинами, которые удалились в кабинет хозяина дома, дабы насладиться сигарами и выпивкой. Дуг отказался от крепких напитков и выбрал себе пунш из рома. Он был физически уставшим, а крепкое спиртное только ухудшило бы его состояние. Дуглас равнодушно прислушивался к беседе мужчин, которая сначала вертелась вокруг торговых сделок, — старательным представителям плантаторов в Лондоне удалось поднять цены на тростниковый сахар, — а затем перешла к теме, касающейся маронов.
Дуг прислушался.
— Женщина? Ах, перестаньте! — Лорд Холлистер со смехом комментировал рассказ одного из плантаторов, живущего в центральной части острова. — Женщина командует набегами?
— Эта женщина — из племени ашанти, — заметил Элиас, как будто бы этим все объяснялось. — И она, как говорят, сама раньше в Африке торговала рабами.
— Так делают все ашанти, — презрительно сказал Кинсли. — По крайней мере, так говорят. Ашанти там, на Золотом побережье, являются кем-то вроде шеф-ниггеров. Но участвовала ли в этом деле эта Грэнни Нэнни?[7] Ей должно быть сейчас лет сорок — когда ее привезли сюда, она была почти ребенком. Если так, то, скорее всего, рабами торговали ее братья, хотя они тогда были тоже очень молодыми... причем... да все равно. В любом случае они все сбежали, как только попали сюда, и сразу скрылись в горах. Это очень крепкий народ, надо отдать им должное. И с тех пор они пускают нам кровь. В первую очередь этот Кудойе, но в целом они все крепко сидят в седле. В буквальном смысле слова — люди уже видели, как эта женщина скачет верхом.
