Сара Ларк - Остров надежды
— Готово! — доложила Маану и умело подала зеркало Норе, чтобы та могла восхититься прической на своем затылке. — Хорошо?
Хозяйка кивнула и покорно выпрямилась, чтобы дать зашнуровать себя в корсет. Перед этим Маану помогла ей надеть чулки со сложным узором. Нора вздохнула, когда подумала о длинной ночи в тесной обуви. Она уже давно привыкла ходить босиком, как ее рабыни, даже если при этом ей нужно было соблюдать, гораздо большую, осторожность. У Элиаса были настоящие припадки ярости, когда он уличал ее в этом. У Норы было подозрение, что надсмотрщики информировали его, когда видели ее босой.
Маану также притащила ей юбку с кринолином по последней моде, имеющим овальную форму и дополнительные валики на бедрах. Хотя и без того ей будет очень жарко. Однако Нора знала, что придется делать это для Элиаса и его положения на плантации. Она послушно задержала дыхание, дала себя зашнуровать, надеть корсет и юбку и потом поверх всего еще и платье.
Ее отражение в зеркале определенным образом вознаградило ее. Все же она красива и наверняка станет центром внимания на празднике. Если бы только здесь был кто-нибудь, ради кого стоило прилагать все эти усилия! Ей пришлось в этот вечер носить на шее колье из жемчужин, но она положила память о Саймоне в маленькую сумочку, невидимую между складками ее вечернего платья. Нора не всегда была счастлива, но, пока у нее с собой было это украшение, она никогда не чувствовала себя по-настоящему одинокой.
Дуг терпеливо вынес все старания личного слуги Элиаса, пропуская мимо ушей его причитания насчет того, что за такое короткое время кардинально изменить что-либо в облике молодого баккра невозможно. Лучший костюм Дугласа оказался несоответствующим поводу: у него не было даже парчового жакета, а кружева его рубашки... Юноша сам вынужден был признать, что они выглядели скорее как мертвая каракатица, чем как украшение для шеи. Отчаявшийся слуга созвал целую армию швей, которые быстро подогнали на нем рубашку, жилет и кюлот его отца. Это на скорую руку сшитое произведение искусства не обещало продержаться долго, кроме того, Дугу казалось, что девушки сделали костюм слишком тесным, пусть даже этого требовала мода.
Когда к дому подъезжали последние гости, швеи наконец-то закончили возиться с одеждой, и вид в зеркале показался Дугу почти постыдным: какой-то денди в жилете на вате, в камзоле с короткими рукавами, огромными отворотами и фалдами, зашнурованными в талии. И к тому же все это броского не то ярко-красного, не то винного цвета.
— Теперь еще парик, баккра, — объявил слуга Элиаса.
Но тут Дуг уперся.
— У меня светлые волосы, Терри, мне не нужно искусственно белить их или придавать им седой цвет. Шевелюра у меня очень густая, лысины нет. Зачем сооружать это чудовищное украшение для волос? К тому же при такой жаре! Ради Бога, заплети мне косу, Терри, я уверен, что ты сможешь сделать это лучше, чем я! Я буду находиться в обществе в том виде, в каком меня создал Бог. Тогда, по крайней мере, меня будут узнавать люди, если завтра встретят на улице. Нет, я не буду пудрить волосы и тем более лицо! Какая глупость — красить себя в мертвенно-бледный цвет. Я же не привидение!
Терри выглядел озабоченным: определенно, хозяин будет его ругать. Однако Дуг уже рвался к гостям, ему было любопытно, узнает ли он кого-нибудь.
Он вышел как раз вовремя для того, чтобы застать выход Элиаса и Норы Фортнэм. Гости собрались в фойе, примыкавшем к залу для балов и столовой, и танцмейстер только что провозгласил появление хозяев дома.
— Дамы и господа, — мистер и миссис Фортнэм!
Элиас, в светлых брюках до колен и камзоле светло-голубого шелка, в прекрасно ухоженном парике, с треуголкой в руке, шел вниз по лестнице, держа под руку изящную женщину, которая, несмотря на огромные юбки с кринолином, передвигалась очень уверенно. Поверх светло-зеленых юбок на ней было открытое спереди платье, белое, с мелкими и крупными цветами. Рукава свисали вниз, как крылья. Из-под них выглядывали кружева нижнего платья. Ее талия была очень узкой, а вырез позволял догадаться о наличии маленьких упругих грудей. А лицо... У Дуга перехватило дыхание, когда он взглянул на слегка припудренное худощавое лицо, которое сегодня уже видел. И волосы цвета янтаря... Тогда они просто обрамляли это лицо, а теперь были сложно заплетены, украшены цветами и падали на спину женщины. Дуг не знал, когда она показалась ему более совершенной — там, возле моря, или сейчас, в праздничном блеске.
Нора Фортнэм улыбалась своим гостям. Молодая женщина с побережья... У Дуга было такое чувство, что все закружилось вокруг него. Но ему нужно было взять себя в руки, прежде чем выйти навстречу своей мачехе. Он малодушно искал пути к бегству и в то же время не мог оторвать глаз от Норы. Ее юбки мягко колыхались вокруг щиколоток, в то время как она, под руку с Элиасом, будто в танце, переходила от одного гостя к другому. До сих пор молодой человек воспринимал подобные плавные движения, как нарочитые и неестественные. Он не понимал, что эротичного его приятели находят в том, что женские ножки лишь на мгновение становятся видимыми. Он, с гораздо большим удовольствием, пялился на крестьянских девушек, которые босыми ногами в простеньких юбках храбро шагали по жизни. Но сейчас тонкая игра Норы своими прелестями зачаровала его. Он надеялся, что его потрясение было не слишком заметным для окружающих. Элиас с женой подошли к нему.
— Нора, я уже сообщал тебе о нашем... хм... неожиданном госте, — сухо произнес отец. — Моя супруга Нора, Дуг. Нора, Дуглас Фортнэм, мой сын.
Нора посмотрела на Дуга и улыбнулась ему. И он увидел, что ее глаза были зелеными. Удивительного, ошеломляюще-насыщенного зеленого цвета. Или же это были сотни оттенков зеленого? В глазах Норы отражалась зелень ямайских джунглей, и тепло, которое они излучали при виде Дугласа, было искренним.
— Как вас зовут? Дуг? Добро пожаловать домой!
Глава 3
— Вы должны рассказать мне все о ваших путешествиях! — весело потребовала Нора, когда Дуг провел ее к столу.
Она быстро поменяла порядок размещения гостей за столом, когда услышала о прибытии своего пасынка, и посадила Дуга между собой и своим супругом в качестве главы стола. Молодой человек преодолел длительное путешествие по морю, затем поездку верхом от Кингстона. Наверное, он устал. И никого из присутствующих, скорее всего не знал, — самое большее, что он мог вспомнить, так это фамилии некоторых гостей. Конечно, у него сейчас было мало желания развлекать беседой соседку по столу, которая, возможно, не придумает ничего лучше, чем с игривыми намеками представлять ему свою дочку.
